Лыткаринский маньяк

– Это опять я. Нашли! Контакты Валежникова и его юристов! – скороговоркой сообщил Анатолий Ильич, ожидая с другого конца: «Вау!».

Но, эшник, судя по голосу, уже окончательно отошел в царство Бахуса или Морфея. Или к обоим сразу. Вместо «Вау», прозвучало нечленораздельное:

– У меня тоже, в телефоне… есть их контакты… Вы, коллега, по-моему, загребаете… это, перегибаете слегка.

Дальше в трубке послышалась какая-то возня, и он отключился.

Анатолий Ильич с чувством посмотрел на Николая Павловича. Тот все понял: фиаско. Вопрос «Что делать?» завис в воздухе.

Неловкое молчание нарушил командир ППСа, вошедший в дежурку своим стремительным манером.

Увидев коллег в удручающем расположении, он поинтересовался, что произошло. Майоры вкратце пересказали разговор с эшником.

Андрей Степаныч нахмурился, потом взял их под руки и отвел в сторонку.

– Есть одно предложение! – деловито начал он.

Предложение было следующее: недавно, на митинге, некий активист обозвал росгвардейца чудаком на букву «м». Эпизод попал на видео и оказался в сети. Кто надо это видео просмотрел, вычислил хама, и комитет возбудил уголовное дело за оскорбление представителя власти.

Натурально, за одно слово, негодяй теперь может даже присесть. А нам и подавно, – все карты в руки. Он один – нас много. Сейчас составим рапорт, пара-тройка человек подтвердят и готово!

Майоры слушали, и уныние стало их отпускать.

– Не дурно, Андрей Степаныч, не дурно! – одобрил идею Старший Анаколий: Давай! А кто напишет? Кто подтвердит?

– Да вон, Макаров! Толковый парень, у меня работал. Сейчас все оформим! А подпишут парни с восьмого маршрута. Утром придут сменяться и сделают.

Получив одобрение, начальник ППСа подскочил к стажеру:

– Макаров! Такое дело, Макаров… В общем, тебе надо рапорт написать по Нежданову, а-то уйдет отсюда чистеньким. Ты же сам видел, что он тут устроил. Им раз спусти, на шею сразу сядут. Слышал, что Сергей Николаевич сказал: скоро прямо сюда заявятся! Ты ж не хочешь под началом Валежникова работать?

Макаров промолчал.

– Пиши, что он тебя обматерил, при исполнении. Все подтвердят. Хорош с ним вошкаться!

Трудно было не поддаться его напору. Держись, стажер!

– Не могу. Мне тут срочно надо… – хотел быстро что-нибудь соврать Макаров, но сходу не сообразил, что, и возникла неловкая пауза.

Андрей Степаныч удивленно осмотрел его сверху донизу: неправильно ведешь себя, бывший подчиненный!

– Смотри-ка, брезгует, чистоплюй хренов! – зло процедил Анатолий Ильич: А-то, в ППСе, левых протоколов не составлял!

Прав был майор. Составлял. Не раз составлял, не два и не десять. В конце каждого месяца добирали палок на местной алкашне.

Подлетали на УАЗике к их месту силы, пивной, и оформляли всех подряд за мелкое хулиганство, распитие в общественном месте, нахождение в нетрезвом состоянии. Пьяных, трезвых, без разницы. Там уже и не удивлялись, не возмущались. Досадовали только, что опять забыли про «эти дни» у полиции.

Но, чем это грозило? Мелким штрафом, парой суток административного ареста. Небольшими каникулами для перегруженной печени.

Возможно, со временем, он перешел бы на более серьезные вещи. Но душа отторгала. Не хотел. Это и стало одной из главных причин перевода в дежурную часть: Да, видно, нет здесь мест без мути фиолетовой.

– Где ж не составлял. Еще как! А тут звезды нацепил и зазвездился! – укоризненно подтвердил бывший Макаровский командир.

Как тяжело молча сидеть под их взглядами. И как же было легко сейчас согласиться. Успокоить совесть чем-то вроде: «Всего раз, последний» и принять участие в паскудном спектакле. Стать ближе и доверенней начальству. Повязаться с ними еще одним гнусным делом.

Но, кто-то внутри отрезал: Нет. Последний раз уже был. Мы с тобой договорились. Не-то: живи как знаешь, без меня.

Кто сказал это, кто здесь? Пресловутый честный мент? Раскаявшийся грешник? Все они, Макаров. Все хором. А с ними – человек, которым надо оставаться везде и всегда.

– Ладно. Принуждать не будем. Только, попомни мое слово: придет время, и ты пожалеешь, что сразу не ставил таких к стенке. Без суда и следствия.

Он что, прикололся? – опешил Макаров: Если шутишь, капитан, то это не смешно. А если серьезно, то либо тебе пора в дурдом, либо мне вставать на лыжи!

– Ты подожди. Вот, придут такие к власти, узнаешь, откуда в хлебе дырочки. Слышал, что они устроить хотят? Люстрацию. Ага! – добавил ужаса Младший Анаколий.

– Лю… Люстрацию? Это что такое? – спросил дежурный, рефлекторно сжав ноги вместе.

Это движение не ускользнуло от взгляда Анатолия Ильича, и он усмехнулся:

– За них не переживай! Не тронут. Люстрация, это когда тебя, только за то, что ты полицейский, ссылают в Сибирь на вечное поселение. С волчьим билетом. И никем, кроме дворника, ты не устроишься. И все, кто тебя знал, едут за тобой.

Честно, Макаров не знал, что означает слово «люстрация», но все равно не поверил ни одному слову начальника розыска. Главное, что от него, вроде, отстали и он выдохнул с облегчением.