Lyubi menya

Целую её в макушку, прежде чем отступить назад. Я вижу силу в её теле, её плечи расправлены, и она замолкает.

— Ты абсолютно прав. Просто… наверное, это всё в новинку для меня.

— Это ещё мягко сказано, — смеюсь я.

— Рейн, — орёт её отец из другой комнаты.

— Проклятье, — она спешно хватает меня за руки и тянет. — Пойдём.

Я следую за ней из её комнаты, совершенно не обращая внимания на то, что её родители там. Меня совершенно не волнует, что они думают. Меня больше беспокоит, что Рейн сказала мне, что любит, а я не ответил ей тем же. Больше всего я боюсь того, что позволяю себе оказаться в положении, когда первым был другой мужчина, и меня легко можно вышвырнуть словно мусор. Эти чужие, но знакомые эмоции выводят меня из себя.

— Не помешало бы представиться, — огрызается её отец, и из уважения к Рейн я держу рот на замке. В этот раз.

Она тянет меня вниз на диван и сжимает мою руку.

— Это Вон. Он владелец тату-салона рядом с «Ланч-Боксом». Это моя мама, Маргарет, и мой папа, Рон.

Я наклоняюсь над кофейным столиком и пожимаю им обоим руки.

— Приятно познакомиться, — говорю я им, стараясь не смотреть в глаза. Я делаю эти ненужные представления только потому, что знаю, что Рейн близка со своими родителями.

Её мама говорит то же самое, а отец не отвечает взаимностью. Он посылает в мою сторону злобный взгляд и на секунду хмурит брови, как будто узнаёт меня, а затем смотрит на Рейн.

— Что с тобой происходит? Ты не появляешься на работе, и теперь у тебя есть татуировка?

— Простите. Я, эм, у меня была скверная ночь, и Вон…

— Меня не волнует, насколько плохой была твоя ночь; если ты не мертва, то возьми трубку и позвони мне. Мы не только полагаемся на тебя в работе, ты ещё и моя дочь, и я беспокоюсь о тебе.

Она опускает взгляд и крепче сжимает мою руку.

— Прости меня, папа.

Он откашливается, и я уже в десяти секундах от того, чтобы ударить его за то, что он так обвиняет её. Но поскольку я только что официально познакомился с этим мужчиной, я воздержусь.

— О, милая. Я так рада, что ты в порядке. Кенни позвонил нам и сказал, что ты заболела. Что случилось? — наконец вмешивается её мама. По крайней мере, она, кажется, заботится о дочери; её мама гораздо лучше, чем я могу сказать о её отце, так как он просто смотрит на меня, словно хочет задушить.

— Ну, я решила, что сделать татуировку — это мой первый шаг в движении дальше.

— Из-за чего?

— Из-за вины. Страха. Брайана, — шепчет она, наконец-то взглянув на отца.

Его лицо краснеет.

— Уверена, что хочешь именно этого?

«Какого хрена?»

— Да. Мне нужно двигаться дальше, папа. Мне нужно жить жизнью с реальным будущим, а не с тем нереальным, за которое я держусь уже много лет.

Её мама улыбается, а отец замирает и рассматривает меня. Мой кожаный браслет, мои рваные джинсы, мою тату-рукав.

— Из-за него?

Рейн подавляет вздох и отворачивается от него. Если он думает, что его заявление оскорбляет меня или что его очевидная неприязнь ко мне является сдерживающим фактором, то он недооценил меня. Чертовски сильно.

— Рон! — отчитывает его Маргарет.

— Не знаю, о чем думает наша дочь…

Он больше не произносит ни слова, потому что я его перебиваю.

— Давайте начнем знакомство сначала, — я встаю и встречаюсь с ним лицом к лицу, не боясь, что на этот раз он действительно увидит, кто я. Он такой же высокий, как и я, поэтому наши глаза идеально совпадают. — Я Вон, человек, который никому не позволит так разговаривать с моей женщиной.

— Твоей женщиной?

— Моей женщиной.

Я говорю это с уверенностью, которая, надеюсь, не сфабрикована. Мы ещё не обсуждали на какой стадии сейчас наши отношения, но если она говорит, что любит меня, то я принимаю это за чистую монету. Теперь ей придётся чертовски долго отталкивать меня.

— Она моя дочь, — мужчина прищуривается и понижает голос. — Вам лучше быть поосторожнее, молодой человек.

— Вам тоже лучше быть поосторожнее. Она может быть и ваша дочь, но она м…

— Прекратите это! — выкрикивает Рейн и встаёт между нами, отталкивая нас друг от друга. — Я никому не принадлежу, ясно? Я не принадлежу ни одному из вас, так что вы оба прекратите это. Папа, — она поворачивается к нему лицом, — знаю, как это тяжело, но я не могу продолжать жить так, как жила раньше.

Его тело напрягается, но он не понимает, что она только что сказала.

— И Вон — тот, кто помог мне это понять, — она встаёт рядом со мной и обхватывает меня за талию своей рукой, с той стороны, где нет татуировки. — Он был терпелив, и он заслуживает… я и сама это заслужила — попытаться построить отношения с кем-то, кто по-настоящему заботится обо мне. А он так и делает.

Она смотрит на меня снизу-вверх, и я вынужден её поцеловать. Что я и делаю. Нежно, но решительно. Она улыбается мне в губы и отстраняется.

— Мы поговорим позже, — её отец поворачивается к жене, но Рейн хватает его за руку.

— Нет, не поговорим… только не об этом. Вон никуда не денется, и я наконец-то делаю то, что должна была сделать давным-давно, — она опускает руку и смахивает с глаза слезинку. — Я люблю тебя, папа, но ты должен принять это.

Он расслабляет плечи и кивает.