Lyubi menya

— Держу пари, что сможешь.

— Нет. Мои навыки владения ножом не очень хороши, — она допивает свой напиток и поворачивается ко мне, так что мои ноги загоняют её в клетку. — Мой папа – потрясающий повар. Он может делать некоторые сумасшедшие вещи с ножами, но я не получила этого навыка от него. Кроме основ, я ужасна. За эти годы мне шесть раз приходилось накладывать швы на пальцы, —тонкие пальцы Рейн шевелятся перед моим лицом, и я хватаю её за запястье.

Я замечаю очень слабый шрам на её большом пальце и наклоняюсь, чтобы поцеловать его, прежде чем отпустить руку.

— Я порезала его в один из рождественских вечеров. Брайану пришлось отвезти меня в реанимацию.

Ублюдок.

— Всё равно, я уверен, что твои умения лучше моих.

— Сомневаюсь в этом. Да, я умею готовить, но, клянусь, не умею обращаться с ножом. Моя мама, она очень быстрая, но не так хороша, как мой отец. Но он отстой в выпечке, хотя моя мать, как и я, тоже хороший пекарь. Хотя Брайан был ещё хуже с ножами, чем я, поэтому я не чувствовала себя так плохо, когда мы были на кухне вместе.

Моя шея непроизвольно дёргается, и я делаю вид, что ничего не слышал.

— Почему бы вам не продавать кое-что из выпечки твоей мамы в коробке для завтрака?

Она начинает отвечать мне, когда кусочек кабачка попадает ей в лоб. Моя немедленная реакция — надрать кому-нибудь задницу за то, что он бросил в неё еду, но потом я вспоминаю, где мы находимся. Я смеюсь над ней, когда ее лицо краснеет, и в мою щеку что-то ударяется. Рейн показывает пальцем и смеётся, остальные за столом присоединяются, и шеф-повар тоже смеётся, забавляясь своими выходками.

Мы откладываем остальную часть разговора и уделяем наше внимание шеф-повару, пока он заканчивает готовить и, наконец, накрывает наши блюда. Я съедаю всё, а Рейн только половину своего. Я оплачиваю счёт и жду в коридоре, пока она выйдет из туалетной комнаты.

Толкая входную дверь, я встречаю небольшое сопротивление.

— Чёрт возьми, снега выпало немало.

— Конечно, так и было, — она вздыхает.

Я открываю дверь до упора и тянусь к Рейн. Она подходит ближе, и я подхватываю её на руки. Мне нравится её хихиканье, и я хочу слышать его всё время. Всегда. Её рука обвивается вокруг моей шеи, и когда я добираюсь до своего грузовика, мне приходится удерживать её на ноге, пока я достаю ключ.

К тому времени, как я сажусь на своё место, девушка уже пристёгнута и готова ехать.

— А чем занимаются твои родители? — её вопрос возник из ниоткуда и застал меня врасплох.

Мне стыдно за то, откуда я родом, но ещё более стыдно за то, что я всё ещё пытаюсь поддерживать контакт с матерью, которая бросила меня, даже не взглянув на меня. Нет, я привык. Я больше не пытаюсь.

В моей жизни было не так много людей, которые были достаточно близки ко мне, чтобы даже спросить о моём детстве, поэтому я не готов ответить на него.

— Мой отчим был инвалидом, а мама не работала, — прежде чем она успевает углубиться в эту тему, я перевожу разговор на что-то другое. — Мне очень жаль, что это не то, чего ты ожидала сегодня. Честно говоря, я просто не привык к…

— К вождению?

Я на секунду отрываю взгляд от дороги, чтобы увидеть ухмылку на её лице.

— У тебя сегодня просто полно остроумных шуточек, да?

— Раньше я всегда была такой. Весёлой, счастливой. Но потом Брайан исчез, а вместе с ним исчезла и часть меня. Я просто рада, что эта часть меня вернулась. Спасибо, что вернул её мне.

Мои руки скрипят, когда я крепче сжимают руль. Имя этого парня – как гвозди на доске. Она продолжает говорить, и слава Богу, что она не повторяет его имя снова, потому что моё самообладание сейчас подвергается безумному испытанию.

Дорога до её дома занимает немного больше времени из-за скользких дорог. Когда мы добираемся туда, я несу Рейн к двери и нежно целую в мягкие губы, потому что я был бы идиотом, если бы не попробовал её ещё раз… даже если поцелуй будет коротким и сладким. Когда она заходит внутрь, я отступаю. Она смотрит на меня в замешательстве.

— Ты не хочешь войти?

Да, чёрт возьми, я хочу этого. Я хочу сорвать с неё это чёртово платье и посмотреть, что под ним надето. Я знаю, что на ней нет лифчика, потому что её соски весь вечер выделялись под тканью. Интересно, носит ли она вообще нижнее бельё? Если так, то это определённо стринги. Наверное, белые, в тон платью. Может быть, с небольшим кружевом.

Но имя её бывшего придурка разозлило меня, она говорила его где-то полдюжины раз за сегодняшний вечер. Если я сейчас не уйду, то либо скажу ей что-то, о чем пожалею, либо сделаю что-то такое, о чем так же пожалею, например, задеру её платье до талии и наклоню над диваном, чтобы вытрахать своё разочарование. Это то, что я делал раньше, то, что мне знакомо. Почти всё, что я знаю. Так что мой уход — это откровение.

— Мне действительно пора идти, пока погода не испортилась.

— Погода? — она скрещивает руки на груди и топает ногой.

— Да. Мне действительно жаль, что я облажался и не запланировал ничего лучше.

— Ты серьёзно уезжаешь из-за погоды? — разозлённая Рейн становится ещё горячее, когда возбуждена.

— Увидимся завтра, милая.