Lyubi menya

Ужин, как всегда, вкусный, и Вон всё время держит руку на моей ноге под столом. Не знаю, ради спокойствия или чего-то ещё. Когда мы заканчиваем, все бросаются помогать мыть посуду и упаковывать остатки еды, а потом мы собираемся в гостиной, где мой папа раздаёт подарки.

Вон протягивает мне парочку и даёт маме с папой по пакету.

— Тебе не нужно было ничего им дарить. И я тоже…

— Замолчи, Рейн, — он толкает меня локтем и украдкой целует.

Я даже не подумала о том, что это может быть неудобно для него, но, когда перед ним появляется куча подарков, замечаю, как его глаза расширяются. Его колено качается вверх-вниз, и он вытирает лоб.

Чёрт, какая же я идиотка.

— Ты в порядке? — шепчу я.

— Ага, — почти рявкает он, но я знаю, что это не от злости. Сейчас он не злится… честно говоря, я не уверена, что он чувствует.

— Ладно, налетайте! — кричит папа, и все начинают открывать свои подарки.

— Ты не должен этого делать, Вон. Мне так жаль, я не подумала. Мы можем уйти.

Он сглатывает и снова вытирает лоб.

— Всё нормально.

— Милый, я даже…

— Что вы там делаете? — спрашивает папа. Когда я поднимаю глаза, меня бьют по голове комком обёрточной бумаги.

Вон ухмыляется, а затем в него также попадает один.

— Пап! — отчитываю я его.

— Всё в порядке, малышка, — говорит Вон.

Я наблюдаю за ним секунду, ища любые признаки того, что он лжёт. Когда Вон наклоняется, чтобы взять подарок, я беру один из своих.

Парень открывает копию своего грузовика от моих родителей.

— Спасибо, — Вон поднимает его. Пока их внимание приковано к грузовику, Вон бросает обёрточную бумагу и бьёт моего отца прямо в лицо.

Папа смеётся, а мама с улыбкой качает головой.

— Не за что, сынок.

Папа говорит это так, будто в этом ничего особенного, но я наблюдаю за физической реакцией Вона. Его тело напрягается, и он очень быстро моргает. Он изо всех сил старается вести себя так, как будто ему не неудобно. Или, может быть, это облегчение.

Я просто хочу покончить с этим как можно быстрее, поэтому разрываю свои. Я встаю и прохожу по комнате, обнимая и благодаря свою семью. Когда возвращаюсь к Вону, он уже собрал свои вещи в кучу и с облегчением смотрит на меня.

Родители подарили ему кое-какие мелочи, чтобы ему было что открывать. Я ещё не отдала ему свой подарок.

— Вот, — протягиваю ему из-за дивана две коробки, одну побольше, другую поменьше.

Он тянется за спину и протягивает две коробки для меня. Улыбаюсь и сажусь рядом с ним на диван.

— Открой первым, — Вон показывает на большую коробку.

Отчего-то я нервничаю, но всё равно отрываю бумагу. Когда я открываю коробку, внутри оказывается конверт. Достаю его и осторожно открываю пломбу. Могу сказать, что это билеты, но, когда я вытаскиваю их и вижу, что это билеты на «Reason to Ruin», я кричу.

— О Боже! Откуда у тебя билеты? — я снова смотрю на них и вижу, что места действительно хорошие. Вроде третий ряд, неплохо. Они, должно быть, стоили целое состояние. — И это в Чикаго? В следующие выходные! О Боже! — я хватаю его за лицо, всё ещё держа билеты в руке, и целую крепко и быстро. — Спасибо. Это потрясающе. Мне не терпится поехать.

Полюбовавшись ими ещё несколько секунд, я протягиваю их Вону.

— Не хочу их потерять.

Он берёт их, достаёт бумажник, кладёт билеты рядом с наличными и засовывает бумажник обратно в джинсы.

Коробка поменьше кажется тяжелее, чем большая, что было бы логично, поскольку это была просто бумага. Я снимаю обёртку и сразу понимаю, что это драгоценности. И не с одного из тех стендов в торговом центре. Это от настоящего ювелира, который чрезвычайно дорог из-за бриллиантов и ручной работы. Я знаю, потому что пару лет назад мы с папой ходили выбирать что-нибудь на годовщину моих родителей.

У меня отвисает челюсть, и я смотрю на него снизу-вверх.

— Вон…

— Что? — его брови сходятся на переносице. — Что случилось?

Я открываю коробку, не сводя с него глаз, и опускаю взгляд. Когда ожерелье появляется в поле зрения, я задыхаюсь.

— Боже мой, — я боюсь прикоснуться к нему. Оно прекрасно. И по иронии судьбы идеально. И наполнено большим количеством бриллиантов, чем у меня вместе взятых. Бриллианты покрывают бесконечный узор – не только спереди, а полностью.

— Оно такое красивое, — я отваживаюсь поднять на Вона глаза, но он ведёт себя так, словно это пустяк. — Спасибо.

— Не за что, детка.

— Я боюсь его надевать.

Его плечи поднимаются в лёгком пожатии.

— Ты можешь надеть его позже. Это не так важно.

— Нет, — качаю я головой. — Я боюсь, но это не значит, что не собираюсь, — я осторожно вытаскиваю цепочку из коробки и кладу кулон на ладонь, чтобы полюбоваться им на мгновение. Когда пытаюсь застегнуть цепочку на шее, мне тяжело, и Вон протягивает руку и делает это за меня.

Как только она застёгивается, он вытаскивает мои волосы из-под цепочки и целует меня в щёку.

— Это бесконечно, Рейн.

Я легонько толкаю его.

— Открой мои.

Вон закусывает нижнюю губу и тянется за коробкой.

— Нет, сначала большую, — я протягиваю её ему.

Когда парень открывает коробку, его лицо расплывается в широкой улыбке.

— Ты не обязана была это делать.

— Да, это так. На твою первую меня стошнило.