Лже-Нерон. Иеффай и его дочь [сборник Литрес]

Как и предвидел Иеффай, поход к реке Иавок оказался невероятно трудным. Кое-кого недосчитались. Но Емин оправдал его надежды: Иеффай с отрядом прибыл к Нахле-Гаду в тот срок, который себе назначил.

В тот же день прибыл на место и Гадиил; он привел с собой больше ополченцев, чем рассчитывал Иеффай. Иеффай забеспокоился: исчезновение такого большого отряда из лагеря у Массифы наверняка не прошло незамеченным. Но оказалось, что Гадиил догадался принять кое-какие меры: отдавал приказы, вызывавшие перемещение людей внутри лагеря, и посылал небольшие группы совершать набеги в пределы Аммона.

Лазутчики Иеффая донесли, что вражеские подкрепления из Васана выступили в поход. Они двинулись по Великому пути фараона, но потом, как и рассчитывал Иеффай с Емином, большая часть легковооруженных пеших воинов и даже несколько групп всадников свернули на кратчайшую дорогу к броду через Иавок.

Войско, посланное Васаном к царю Нахашу, оказалось, сверх ожиданий, многочисленным и сопровождалось большим обозом, так что продвигалось крайне медленно. Поэтому Иеффай с Емином могли подготовиться к встрече спокойно и обстоятельно. Они так разместили своих людей на склонах по обе стороны Нахле-Гада, чтобы в кратчайший срок перекрыть ущелье с обоих концов. А часть ополченцев из Галаада Иеффай послал на другой берег Иавока перехватить вражеских воинов, если те попытаются спастись вброд. Все получалось как нельзя лучше. Не хватало лишь одного: не прибыл Ковчег Завета. Вялый, неповоротливый Самегар не доставил его вовремя.

Едва забрезжил рассвет того дня, когда враги должны были появиться у входа в ущелье, Иеффай с Емином и Гадиилом поднялись на вершину, с которой Иеффай собирался руководить битвой. Все последние дни дождь лил как из ведра. Но теперь развиднелось, между облаков проглянуло голубое небо. Тем не менее Емин, сведущий в погоде, сказал, что теплый юго-западный ветер принесет с собой ливень, вероятно, даже грозу, а это еще больше затруднит врагам продвижение по ущелью.

Так они и сидели втроем, укрывшись за кустами на вершине холма, и ждали. Наконец вдали появились передние ряды врагов. Казалось, им не было конца, лазутчики не обманули. Как безмятежны их лица, радостно отметил про себя Иеффай. И прекрасно понял почему. Самая длинная и тяжкая часть пути ими пройдена, а впереди их ожидала лишь одна трудность: спуск по ущелью и переправа через Иавок. По сравнению с тем, что они вынесли, это будет не так уж тяжело. «Тут вы и заблуждаетесь, приятели, – злорадно подумал Иеффай. – Немногие из вас увидят нынче закат». Бросив взгляд на свой войсковой знак, он мысленно обратился к Богу: «Сознаюсь тебе, Ягве, я приложил немало усилий, чтобы избежать этой битвы. Но если ты справедлив, признай: у меня были на то причины. Как бы то ни было, теперь я буду сражаться за тебя, доколе хватит сил, не жалея ни крови, ни живота. Сделай и ты для меня все, что можешь, и благослови на бой».

Тут первые ряды достигли ущелья и втянулись в него, потом оно поглотило всех пеших воинов, и Иеффай потерял их из виду. Но внутренним зрением он все равно видел, как они продвигаются по ущелью навстречу собственной гибели. За время дождей небольшая речушка Гад превратилась в мощный поток; однако течением вряд ли кого-то из них унесет. Извилистой лентой они быстро двигаются вперед вдоль реки, а кое-кто и по самой реке, перепрыгивая с камня на камень.

Но вот уже и всадники втянулись в ущелье, пора было давать знак перекрыть вход. Иеффай колебался. Казалось, врагам нет конца и нет числа тем, что подходят и подходят с севера. Но Иеффай не хотел дать всадникам уйти. И подал условный знак.

Группа тяжеловооруженных воинов Иеффая врезалась в противника сверху, расстроила его ряды и заняла вход в ущелье. То же произошло у выхода из него – там, где Нахле-Гад впадает в Иавок. С холмов, обрамлявших ущелье, лучники Иеффая выпустили тучи стрел в скучившихся внизу вражеских воинов, копейщики метнули в них копья. Смятение и смерть воцарились в ущелье. Людям Иеффая было приказано целиться поначалу в коней. Раненые животные заметались, ища спасения и заглушая пронзительным ржанием крики и вопли сражающихся; ужас, охвативший животных, усилил смятение людей. И тут сам Иеффай со своим отрядом врезался в толпу обезумевших от страха врагов, рубя направо и налево в упоении битвы.

Опытные воины Иеффая наглухо перекрыли вход в ущелье, так что попавшим в ловушку было не выбраться. Но за пределами ущелья оставалось их куда больше, численный перевес явно был на их стороне, и в бегство они не бросились, как рассчитывал Иеффай, а вступили в бой, угрожая опрокинуть и смять воинов заграждения. Нужно было срочно им помочь, и Иеффай, предоставив лучникам и копейщикам самим расправляться с запертыми в ущелье, поскакал к холмистым предгорьям на севере, чтобы обратить в бегство наседающих оттуда врагов.