Лжедмитрий. Новая заря

29 ноября 1607 года, Москва

Продвижение противника, новости о котором присылались голубиной почтой, отмечали на большой эрзац-карте, нарисованной мелом на стене. С помощью флажков трех видов: татары, османы и казаки. Где кого заметили, там такой флажок и ставили[69]. И чем ближе подходил враг, тем ярче становилась картинка: войска идут двумя колоннами.

Западная колонна держала путь на Серпухов, восточная — на Коломну. Где конкретно находились османы — не понять. Они засветились только единожды, да и то — в районе Воронежа. А вот то, что в восточной колонне было много казаков, очевидно.

— Думаю, — произнес Мстиславский, — Герай с Болотниковым что-то не поделили. Вот и идут разными армиями.

— А чего тогда с Болотниковым идут не только казаки? Вон сколько татар мелькает.

— Так не все татары готовы Гераю служить. Не всех он устраивает. Да и Большая орда ногаев, судя по всему, не захотела под Гераеву руку становиться.

— А османы, значит, вот тут идут, с крымчаками… — постучал пальцем император по зоне движения западной колонны.

— Значит, там, — согласился Мстиславский. — Вряд ли они пошли бы под руку разбойника…

Поколебавшись еще немного, решили выступать противнику навстречу. Двумя корпусами. Дмитрий должен был повести свой легион под Серпухов, где встретить Герая с османами. А Мстиславский — остальное войско под Коломну, так как армия Болотникова выглядела менее грозной и опасной.

Дмитрия довольно сильно волновал сам факт разделения войск. Но он позволил себя уговорить Андрею Голицыну, Ивану Романову, Федору Шереметьеву и прочим. Да и Мстиславский не возражал. Все хором говорили, что, дескать, татары не будут сильно упорствовать. А потому, столкнувшись с заслонами, постоят, да и уйдут. А стрельцы в обороне сильны. Скрепят сани, засядут за них, и просто так уже не возьмешь. Зато предместья Москвы удастся сохранить. Да и вообще — несмотря на удручающие новости, они не рассчитывали увидеть под столицей совокупно больше сорока тысяч. Дескать, разгром при Молодях подорвал силы Крымского ханства.

Почему нет? Если все советники в один голос это говорили, то можно и послушать. Тем более что против степи сам Дмитрий никогда не воевал. Мало того, так и вопросом интересовался этим только в общих чертах. Тем более что в историографии XX–XXI веков действительно встречались мнения, что битва при Молодях подорвала силы крымчаков.

Однако эти благостные заверения не остановили Дмитрия в стремлении всецело усилить войско Мстиславского.

Девять тысяч стрельцов, две тысячи поместного ополчения и пять сотен крылатых гусаров из бедноты. Они изрядно пощипали обширные трофеи императора. Но государь не жадничал. Каждый стрелец, помещик и гусар получил свою кирасу и шлем. А стрельцы еще и новые добрые аркебузы вместо пищалей, большей частью времен «царя гороха», ну, то есть отца Дмитрия — Ивана Грозного. Полвека в таком деле — срок. Особенно сейчас, когда кроме банального износа не самых качественных изделий еще и прогресс изрядный накладывался. Также Мстиславскому достались две учебные батареи с дюжиной стандартных бронзовых 3-фунтовых «Единорогов» и шесть сотен наемной немецкой пехоты.

Сила? Сила. Да еще какая! Особенно если сани скрепят, а стрельцы в шлемах и кирасах займут оборону за ними. Да при поддержке учебных батарей, обученных, впрочем, только картечью бить. Гранат они пока боялись. Кавалерия и «немцы» же в этом случае выступали просто приятным дополнением.

Легион также преобразился за эти два месяца.

Но тут нужно сделать важное отступление и пояснить, что откуда взялось.

В самом начале февраля 1606 года Дмитрий согласился взять в жены графиню Марину Мнишек в случае, если ее отец в приданое пригонит в Москву пару сотен мастеровых. Разного толка. А еще за две сотни таких молодцов он соглашался на выставление своей кандидатуры на выборы короля Речи Посполитой, коли они таки состоятся.

Ежи Мнишек, рассчитывающий в случае победы Дмитрия стать фактическим наместником Великой, а возможно, еще и Малой Польши, расстарался на славу. И уже к осени 1606 года в Москву прибыло четыре сотни мастеров из Польши, Богемии, Силезии и Саксонии. Настоящих мастеров среди них было очень мало. Да оно и не удивительно. Откуда их столько взять? Однако ругаться с тестем Дмитрий не стал. Даже эти «кадры» были большой пользой и выгодой для державы.

Незадолго до того, в конце 1605 года, в Ивангород англичане пригнали три флейта, забитых пиратским неликвидом — отказниками-ремесленниками, за которых никто не хотел платить выкуп. Им путь был только один — на рынок рабов. Но и там за них много не выручишь: низкий уровень мастерства. Однако Дмитрия они вполне устроили. На фоне острой нехватки любых хоть сколь-либо квалифицированных рук они стали манной небесной.