Лжедмитрий. Царская плаха

– Ну вот, панове, я же говорил, что все будет хорошо.

Довольным выглядел и Юрий Мнишек. Еще бы! Король доверил ему руководство сбором войск для Дмитрия. Он заранее знал, что своего не упустит. Где войско, там и деньги.

Юрий расплылся в улыбке.

– Даже лучше, чем можно было ожидать.

– Все это так. Но слишком уж холоден был со мной король, – сказал Отрепьев.

– А ты хотел, чтобы он перед тобой заискивал? – спросил Мнишек.

– Мне показалось, что король видит во мне средство достижения каких-то своих целей.

– Естественно. Сигизмунду нужны до предела ослабленная Русь и царь, который пошел бы на уступки Польше, – произнес Вишневецкий. – За свою тайную поддержку король еще выставит тебе счет.

– Счет-то, может, и выставит, но вот буду ли я его оплачивать? – тихо сказал Отрепьев.

– Что?.. – спросил Мнишек, не разобравший слов.

– Хорошо бы посмотреть Краков. Красивый город. Я таких еще не видел.

– Время у нас есть. Можно и проехаться по городу. – Мнишек кивнул в сторону гайдуков. – С ними?

– Нет. Скажи им, чтобы ехали к Флорианским воротам, за ними и ждали.

– Хорошо.

Мнишек отдал команду, и три всадника поехали по главной улице города. Они осмотрели ратушу, суконные ряды, знаменитый Мариацкий костел, здание Ягеллонского университета, основанного еще в середине XIV века.

На Отрепьева большое впечатление произвели костелы, вонзающие шпили в низкие облака. Они выглядели потрясающе.

Ровно в полдень вельможи, сопровождаемые гайдуками, въехали на подворье Заребы.

У летней кухни двое слуг вращали над кучей углей вертел, на который был насажен огромный кабан.

Помощник Заребы Климек Пешнек покрикивал на них:

– Медленнее крутите, куда торопитесь? Мясо должно хорошо прожариться со всех сторон.

Зареба встретил гостей, отвел князя Вишневецкого в сторону и что-то тихо сказал ему. Князь кивнул, улыбнулся.

Григорию это показалось странным. Опять какие-то секреты от него!

Он прошел к себе, снял пояс, шитый золотом, жупан, остался в белой шелковой рубахе.

– Приветствую тебя, Григорий! – услышал он голос, донесшийся из спальни, резко повернулся, задел деревянное кресло и едва не свалился на пол вместе с ним.

– Князь?

– Я самый и есть. – За спиной Отрепьева стоял и улыбался князь Иван Петрович Губанов. – А ты, Гриша, пугливым стал.

– А ты, князь, еще в отхожем месте меня окликнул бы.

– Не надо мне грубить, Григорий!

– Что я сказал грубого? Пришел в свою комнату, стал раздеваться, а тут сзади голос. Неужто нельзя было открыто сидеть и ждать? Или на улице встретить?

– Не должен я объясняться перед тобой, но придется. Визит мой сюда тайный, о нем знают только хозяин подворья и Константин Константинович.

– Так вот о чем шептались Зареба с князем Вишневецким.

– Ты переодевайся, Гриша. У нас всего час. Начнется обед, я уже уеду.

Отрепьев быстро переоделся, сел напротив Губанова, который устроился в кресле у окна, задернутого темной занавеской.

– Рассказывай, Григорий!

– О чем?

– О том, что было во дворце короля, о жизни своей в Вишневце. Обо всем, чего я не знаю.

Отрепьев вздохнул и рассказал Губанову о встрече с Мнишеком, бале, знакомстве с Мариной и, конечно же, о приеме у короля.

– Здесь, Гриша, подробней, все до самых последних мелочей.

– Да и рассказывать, князь, по сути не о чем. Король был немногословен.

Отрепьев обладал прекрасной памятью, передал слово в слово монолог Сигизмунда.

– Так, значит? – задумчиво произнес Губанов, поднял голову. – А ведь это очень хорошо, Гриша.

– О том же говорили князь Вишневецкий и пан Мнишек.

– Это очень хорошо. Но ты не расслабляйся. Ежи Мнишек теперь потребует у тебя много уступок.

– А что я могу ему дать? Вот эту одежду шляхтича? Так она не моя. Я за нее платил.

– Нет, Гриша, платьем не отделаешься. Мнишек станет требовать земли, города, большие деньги.

– По-моему, сейчас ему придется много вложить в мой поход.

– Это так, поэтому он будет требовать письменных обещаний, дабы не только вернуть затраченное, но и получить как можно большую прибыль, а также положение при дворе. Мнишек с виду человек добродушный и приветливый. Не скажешь, что имеет столько важных чинов. На самом же деле им правит холодный расчет. Даже дочь свою он будет стараться продать как можно дороже. Так было с Урсулой, будет и с Мариной.

– Она бесценна, князь.

– Даже так? Ты влюбился?

– Да. И не скрываю этого.

– Что ж, любовь – это жизнь.

– Я готов отдать за нее все, что запросит отец.

– Отдавай, но не забывай, что покуда у тебя ничего нет.

– Но будет.

– Надеюсь, что будет. У всех, кто затеял эту большую, рискованную игру. Но с Мнишеком будь хитрее. Если начнешь бездумно раздавать обещания, то, во-первых, вес в его глазах потеряешь. Во-вторых, Ежи вытянет из тебя обещания отдать полстраны. Ты и моргнуть не успеешь. Торгуйся с ним, Григорий. Обещать можешь многое, но в обмен на реальные дела.

– Это как? Он мне гайдуков наемных, а я ему обещания?

– Иногда, Гриша, одна, казалось бы, ничтожная бумажонка стоит дороже целого войска. Так что смотри, под чем подпись ставить будешь.

– Как-нибудь разберусь.

– Придется, коли хочешь оказаться на престоле. Ладно, мне пора.

– Вопрос дозволишь?