Лжедмитрий. Царская плаха

– Он спросил, кто я, откуда, что делаю в лесу. Я ответил все, как было оговорено. Иду, дескать, от зазнобы, с которой гулял по берегу реки, отца назвал, сказал, что сам из деревни Волочка. Князь же хитрым оказался, тут же повелел сотнику проверить. Уж не знаю откуда, но в лагере был человек, который знал о том, что люди бросили деревню. Тут-то и стало ясно, что врал я.

– Князь понял, что ты лазутчик, так?

– Ну да. Он так и сказал.

– А почему же тогда тебя отпустили?

– Не сразу. Я попросил милости.

– Тебя допрашивали? – осведомился воевода.

– Про число людей и пушек разговора не было.

– А про что же был? – спросил Толочанов.

– Князь решил помиловать меня, велел сказать тебе и Михайло Федоровичу, что он, наследник престола, не желает кровопролития. Утром кто-то от него должен подъехать к крепости для разговора с вами.

Лодыгин покачал головой.

– Понятно. Самозванец отпустил тебя лишь для того, чтобы ты передал нам его слова.

– Может, и так. Но я рад, живой остался.

Толочанов взял ковш, выпил воды, вытер усы и спросил:

– Тебя прямо из шатра отпустили?

– Да, до дороги сотник казацкий, Ян этот, проводил, чтобы казаки случайно не загубили.

– Шапку опять надели перед тем, как вывести из шатра?

– Нет.

– Значит, ты должен был видеть лагерь.

– Ну да, видел. Шатер ближе к озеру, по бокам еще два или три. Шалаши ровными рядами по всей поляне. Их там где-то с сотню.

– Царевич ничего не спрашивал о крепости?

– Нет. Наверное, он и без меня много знал. Человек хитрый, умный и незлой.

Лодыгин махнул рукой.

– Ступай к отцу. Никому обо всем этом ни слова, если не хочешь языка лишиться. Уразумел?

– Не дурак. Мне язык еще пригодится.

– Правильно. Иди.

Толочанов остановил парня.

– Ты не выполнил задание. Верни деньги.

– А нет их, – не моргнув глазом солгал Василь. – Казаки обыскивали, забрали.

– Пошел!

На улице парня ждал отец.

– Ну что, Василь?

– Воевода строго запретил…

– Отцу можно.

К утру весь Моровск знал о встрече сына десятника Дембы с наследником русского престола.

Утром атаман Белешко построил отряд неподалеку от шатра Отрепьева. К казакам вышли Григорий и Мнишек.

Отрепьев подозвал к себе Белешко.

– Вот тебе моя грамота, атаман. Задание свое хорошо помнишь?

– На память не жалуюсь, великий князь.

– Белый флаг?..

– При мне.

– Человека для переговоров определил?

– Да, он это умеет.

– Вот и хорошо. Мы поднимаем сотни и ждем вестей от тебя. Коли все сложится удачно, бери власть в Моровске, вяжи воеводу с помощником. Ну а коли ратники заупрямятся, подашь весточку, подойдем мы. Дальше видно будет. Все уразумел?

– Да, великий князь.

– Тогда с Богом, атаман.

Белешко склонил голову, развернул коня и приказал казакам следовать за ним.

Стрельцы десятника Василия Мурного, чей внешний вид и особенно выражение лица как нельзя лучше подходили к его прозвищу, несли службу в проезжей башне и на мостиках с внутренней стороны частокола. Они завидели отряд издали, когда тот был в версте от крепости.

– Братцы, кажись, к нам гости жалуют! – крикнул дозорный Егор Дуров.

Мурной поднялся к нему на смотровую площадку, остальные припали к бойницам, проделанным в частоколе.

Десятник посмотрел на дорогу. Отряд быстро приближался, и вскоре можно было определить его численность.

– Два десятка казаков, – проговорил Мурной.

– Впереди атаман, – сказал Дуров.

– Какой атаман? Десятник или сотник, не выше.

– Надо бы воеводе сообщить.

– Авдей! – крикнул Мурной.

– Тут я, – отозвался стрелец с нижнего яруса оборонительных сооружений.

– Беги к воеводе и передай, что к крепости приближается отряд казаков. Их два десятка.

– Исполняю!

– Глянь, Василий, отряд пошел к холму, – сказал Дуров. – Старший на дороге остался. При нем один казак.

Десятник посмотрел на дорогу.

– Вижу. Этот старший военное дело знает. Пустил отряд к холму, чтобы мы его из пушек и пищалей не достали.

– А откуда ему ведомо, что у нас есть пушки?

– Об этом ты его спроси. Так, а это еще что?

Десятник и стрелец увидели, как казак отделился от начальника, поднял над головой белый флаг и пошел прямиком к крепости.

– Переговорщик, что ли? – спросил Дуров.

– Не иначе.

Десятник посмотрел назад, не увидел ни воеводы, ни его помощника. Ночью они долго сидели в доме Лодыгина, ждали Ваську Дембу, тайно выпущенного из крепости. Вернулся он поздно, вернее сказать, рано. Посему теперь начальники спали.

Казак меж тем подъехал ко рву, ширина которого здесь, у моста, составляла не более трех саженей, но глубже.

Он остановил коня и выкрикнул:

– Здорово, стрельцы!

– Здорово, гость непрошеный, – сказал Мурной. – Чего заявился?

– Зачем так грубо, стрелец?

– Ты мне родня или товарищ, чтобы хлебом-солью встречать? Говори, кто такой и чего тебе надо!

– А ты выйди ко рву, коли боитесь мост опустить. У ворот и поговорим.

– Есть о чем?

– Иначе зачем бы я приехал?

Стрелецкий десятник вновь посмотрел на внутреннюю часть крепости и не увидел начальников.

– Ладно, иду.

– А то, может, мост все-таки опустите? Мне кое-что воеводе вашему передать надо.

– Через меня передашь.

Мурной приказал дозорным смотреть за дорогой, лесом, особенно за холмом, у которого скопились казаки, через калитку вышел ко рву.