Лжедмитрий. Царская плаха

– И что сие означает, брат? – спросил Михаил. – Годунов отказался от нападения на подворье?

– Тебе ли не знать коварства и упрямства Бориски. Он нас успокаивает. Понял, что замысел его раскрыт, вот и решил запутать. Не сомневайся, коли Бориске вздумалось напасть на нас в ночь, то сделает это. Долго ли подвести стрельцов обратно? Они ушли не по домам, в Земляной город, а в Кремль. Так что продолжим готовиться к обороне.

– Долго ли продержимся? Или ты до сих пор считаешь, что за нас поднимется московский люд, срочно соберется Боярская дума? Представляю, как сейчас в предвкушении скорой свары и нашей гибели радостно потирают руки Шуйские. Особенно Василий. Падет наш род, он возвысится. Царь Федор хотел, чтобы его преемником стал ты, да Бориска и царица Ирина отговорили его.

– Да, я мог получить благословение Федора Ивановича. А дальше-то что? На тот момент Годунова поддерживало большинство думных бояр, на его стороне стоял патриарх. Тут же появилась грамота о назначении Иова и Годунова душеприказчиками Федора Ивановича. Тогда мы проиграли бы, Михаил.

– А сейчас выиграем?

– Будем надеяться на то, что простой люд выступит против Годунова. Кто же знал, что Бориска болен и править долго не сможет? Он расчищает путь к трону своему сыну, потому и стремится извести наш род.

Михаил Никитич наклонился к брату.

– Уже неделю по Москве слухи ходят, будто в Угличе по приказу Годунова людишки Битяговского не царевича Дмитрия убили.

– А кого же? Да и не убивал его никто, сам случайно погиб.

– Это мы с тобой знаем. Если верить молве, Мария Нагая понимала, что Бориска изведет наследника, и тайно перевезла в Углич сиротку, как две капли воды похожего на царевича. Он-то и играл с детьми во дворе дворца.

– Но Дмитрия одолевали приступы падучей. Где Мария Федоровна взяла такого мальчонку, который не только походил на царевича, но и страдал той же хворью?

– На то ответ тоже есть. Мария Федоровна учила его, как вести себя, показывать приступ. Люди говорят, что кто-то укрывает настоящего царевича. Скорее всего, Дмитрий находится у нас.

– Вот как? – удивился Федор Никитич.

– Да, брат. Поэтому Годунов и желает разгромить наше подворье. Мол, Бориске не мы нужны, а выживший царевич. Лучше мертвый. На этот раз по-настоящему!

Федор Никитич внимательно посмотрел на брата и сказал:

– А ведь это неплохая мысль, Михаил.

– Что имеешь в виду?

– Представить действия Годунова, как стремление убить Дмитрия. Чтобы навсегда покончить с ним, надо разгромить наше подворье. Мы же не выдали бы царевича. Э-э, брат, теперь неизвестно, чем закончится попытка Бориски погубить нас. Если по всей Москве идет слух о том, что он желает извести Дмитрия, которого якобы прячем мы, то народ может подняться. Ты принес очень хорошую новость. Не понятно, кто стоит за воскрешением Дмитрия. Это не простые люди, а влиятельные вельможи. Чего они желают?

– Когда начинаются такие дела, цель может быть только одна – власть.

– Да, кто-то желает получить трон. Это не Шуйские. Василий на такой риск не пошел бы. Он вечером бояр собирает за столом, угощает, привечает, выводит на откровенный разговор, а утром те слова тайком Годунову передает.

– Я бы не сказал, что Василий Шуйский прислуживает Бориске. Он, как и Богдан Бельский, ненавидит царя.

– Согласен. Они готовы его растерзать, но только тогда, когда Бориска окажется беспомощным. Пока он в силе, будут прислуживать и льстить.

– Но кто же?

– Не знаю. Надо подумать.

– Даст ли Годунов время на это? Не напрасные ли надежды мы строим, брат?

– Посмотрим. На все воля Божья. Но если кто-то выставит миру царевича Дмитрия, то недолго быть у власти роду Годуновых.

– Ты уверен, что настоящий царевич убит?

– Безо всяких сомнений. Но не убит. Он сам погиб до того, как до него должны были дотянуться руки Годунова.

– Да, дела. Ладно. Пойду посмотрю подворье.

– Посмотри, Михаил, и пошли пару верных людей к Кремлю. Пусть последят за тем, что будет делаться там.

– Хорошо, Федор, сделаю.

В каморке Тетери открылась дверь, объявился Яков.

– Наконец-то!.. – сказал Холодов, томящийся от вынужденного безделья.

– Поел?

– Перекусил. Какой же длинный день!

– Недолго осталось бездельничать. Я принес неплохие новости.

– Про Отрепьева?

– Нет, Андрюша, с ним я не говорил. А новости такие. Стрельцы отошли от подворья. Здесь осталось два десятка, больше для наведения порядка.

– Стрельцы разошлись по домам?

– Нет, направились в Кремль. Там их много, примерно пять сотен.

– Надеюсь, никто не думает, что Борис Годунов отказался от своего замысла разгромить подворье?

Тетеря пождал плечами, достав хлеб, налил в кружку молока, принесенного с собой.

– Ребята во дворе так не думают. Давеча Михаил Никитич говорил с ними, приказал быть готовыми к бою.

– Это правильно. Годунов не откажется от нападения. Он приказал отвести стрельцов, потому как желает ввести Романовых в заблуждение.

– Да только они не из тех, кто верит Годунову. В общем, сейчас все спокойно. Ты хотел выйти к реке. Пойдешь?

– Да.