Лжепророк

Всё происходило в точности так, как показал мне Верховный Пророк.

Несколько раз вдохнув и выдохнув, я заставил себя покинуть квартиру родителей. А когда отошёл от их дома на пару десятков чжанов, он обрушился за моей спиной.

Как именно после добрался до Цинтоу, я вспомнить не мог. Но совершенно точно прошёл мимо бабушкиного дома и сразу направился туда. Внутри я чувствовал огромную зияющую дыру, что жаждала затянуть в себя всё, что было вокруг, в особенности — то, что кто-то горячо или нежно любил.

Как и в первый день знакомства, Си Ван встретила меня копьём, направленным в грудь. Когда я снял маску Верховного Пророка, она выронила оружие и попятилась от меня.

— Си Ван, — позвал я тихо-тихо, — я пришёл за тобой. Ты нужна мне как никогда, моя малышка Си Ван. «Пойдём со мной», — я протянул к ней руку, но вместо того, чтобы принять её, она отшатнулась и посмотрела на меня с такой болью в глазах, что моё сердце сжалось. — Си Ван, — позвал я жалобно и поджал губы. — Ты ведь не можешь и правда… ты не можешь…

Не сводя с меня глаз, она пятилась назад, обшаривая руками стены хода. Не такой я желал видеть мою маленькую богиню!

— Ты не можешь выбрать его! — закричал я что было сил, сжав кулаки.

В этот момент высокая фигура преградила мне путь. Сразу же узнав в ней Жун Юя, я выбросил вперёд руку с искажением, чтобы отшвырнуть его с дороги.

— Не смей вставать между мной и моей избранницей! — взревел я, теряя последние остатки разума. — Если она не хочет принадлежать мне, то пусть не будет ничьей!

***

Когда я пришёл в себя, я сидел напротив прохода в Цинтоу, который лежал в руинах. На этот раз — весь. Туман разносил вокруг запах крови. Мои руки тоже были в крови.

Вытерев их о траву, я поднялся на ноги.

Толком не понимая, что произошло, я поковылял в сторону бабушкиного дома — однако он оказался пуст. Исчезли и её вещи — лишь едва уловимый аромат сандаловых благовоний говорил о том, что бабушка была здесь совсем недавно.

Всё, что мне осталось, — это вернуться в город, занять покои и должность Верховного Пророка и повести мир к новым, ещё более масштабным переменам.

Приказав подать лучший весенний чай, я сел в просторное мягкое кресло, настроил экран на долину Цинтоу, залитую лунным светом, и поставил на повтор композицию, которую исполняла моя бабушка на фортепиано в те дни, когда ещё могла свободно на нём играть.