Лжепророк

Насколько случайная подработка была на самом деле случайной? А то, что я попал в Цинтоу? Что оказался в «глухих местах»? Что в тот злополучный день провалил тестирование? Что спокойно мог въезжать и выезжать из города, несмотря на устаревший чип? Какие из событий моей жизни вообще были настоящими? В какой момент я включился в сценарий, так ловко написанный для меня? Кому из людей, которых знал, я действительно мог доверять?

Ещё какое-то время я слышал собственный смех, перемешанный с плачем, а порой — с отчаянным воем, — но так, будто всё это доносилось со стороны, а не изнутри меня. А когда почувствовал себя полностью опустошённым, то выдохнул и одним точным движением приладил маску Верховного Пророка к лицу.

Казалось, в тот миг моё сердце остановилось.

Перед глазами стали проноситься обрывки чьих-то воспоминаний. В них был монастырь в Цинтоу — ещё целый, нетронутый катаклизмом. Вокруг не было понастроено домиков, как не было никакой общины — только такие же Пророки, как «я», а среди них — один очень знакомый человек: мой дедушка.

Вслед за ним в воспоминаниях появилась бабушка — ещё совсем молодая. Я и не знал, что в прошлом она училась в заведении, которое позже превратили в Академию Нот. Я видел, что хозяин воспоминаний был к ней неравнодушен — однако она смотрела только на моего деда.

В следующем обрывке видений «я» крупно поссорился с бабушкой — и она повредила себе руку, потому что не желала преподавать в Академии Нот. После этого «я» нашёл деда в общине Пророков и повздорил с ним. К тому моменту «я» ощущал себя как новый Верховный Пророк, и был невероятно горд своим положением. Я мечтал изменить мир, перевернуть всё с ног на голову, дать обществу доселе невиданную мощь.

Но во время ссоры «мои» способности вышли из-под контроля, и «я» практически уничтожил монастырь, а дед и бабушка с тех пор куда-то пропали. И сколько бы «я» ни искал их, нигде не мог найти.

«Вот оно что», — пронеслось у меня в голове, и, глубоко вдохнув, я заметил, как втягиваю в ноздри тонкие струйки красного дыма.

После этого в голове началась ещё большая круговерть. Чьи-то воспоминания, чувства, эмоции, обрывки видений и ощущений полились в меня сплошным нескончаемым потоком. Я слышал крики, стоны и мольбы, я видел отчаяние на лицах незнакомых мне людей, и всё это переполняло меня. Хотел я того или нет, оно втягивалось в меня, забивая дыхательные пути, обжигая горло и лёгкие, распространяясь по всему моему телу.

«Верховный Пророк живёт несколько жизней», — вспомнил я и в тот момент понял про него всё. И мне осталось лишь молча лить слёзы от невозможности отказаться от этого знания.

В момент, когда я подумал, что больше не могу справляться с напором чужих чувств, я вспомнил о Си Ван. Если бы только она сейчас была рядом, я бы смог, я бы нашёл способ успокоить свою ци, сделать её чистой и глубокой, растворить это всё… Но её не было. Си Ван не было рядом. Я был один. А она предпочла мне другого!

Стоило только подумать об этом, как во мне поднялся гнев такой невероятной силы, что я вскочил с пола, схватил первое, что подвернулось под руку, и со всей дури швырнул это об пол. То оказался чайничек с чаем, стоявший на низком столе.

Я должен был немедленно выяснить, чем было то, что Верховный Пророк показывал мне: настоящим предсказанием о грядущем или всего лишь моим самым ужасным страхом.

Отыскав в соседних комнатах чистую тёмную мантию, я набросил её на плечи и вышел в ночь. Кривя пространство, я добрался до родительского дома. Незамеченным миновал ворота во двор и все средства охраны. Перед тем, как распахнуть дверь квартиры, я на мгновение прикрыл глаза, набираясь решимости встретиться с тем, что ждало меня с той стороны.

Как же медленно она открывалась! Я чувствовал себя так, будто прошла целая вечность.

Увидев меня, мама, стоявшая посреди гостиной в банном халате, выронила из рук полотенце, которым вытирала после купания волосы.

Услышав, что дверь открылась, отец вышел из спальни и выглянул в прихожую. Бутылка с водой, которую он держал, повалилась на пол, забрызгав всё вокруг.

Мои родители явно собирались скоро лечь спать и гостей не ожидали. Однако, едва опомнившись, они оба склонились в нижайшем поклоне и раболепно произнесли: «Верховный Пророк…».

Нет же, нет, только не это! Чёрт побери! Почему из всех вариантов…

Я сорвал маску с лица и гневно сверкнул на них глазами. Мама побледнела, а отец пошатнулся и съехал на пол по стене, возле которой стоял.

— Что ты сделал, Сяо Сянь… как… — пролепетала мама, а после испуганно прикрыла ладонью рот и опять склонилась передо мной. — Семья Вэй готова служить Верховному Пророку и стране, — выдала она назубок заученную фразу, какой граждане приветствовали предводителей и растянула губы в широкой улыбке.

Я сжал зубы с такой силой, что они заскрипели. Я почти потерял самообладание и чуть не зарычал. Я хотел броситься на родителей, накричать на них, если не подействует — ударить. Меня переполняли гнев и боль. Почему? Неужели этим людям так сложно было увидеть во мне меня?