Лжепророк

Вскинув над головою сжатые кулаки, Ульдиссиан уль-Диомед обвел взглядом сонмы крылатых воинов, адские орды и истребляемых дюжинами эдиремов, и негромко сказал:

– Остановитесь.

И все живое… все сущее… замерло без движения.

Глава двадцать вторая

Ни звука, ни малейшего ветерка… Ульдиссиан даже дыхания собственного не слышал, однако сие обстоятельство волновало его в самую последнюю очередь. Сын Диомеда знал одно: он остановил кровопролитие. Уничтожение всего рода людского остановил.

Но это было только начало. Ангелы повисли в небе, недвижны, как сама смерть. На полпути к ним, не успев завершить прыжка, увязли в воздухе демоны. Эдиремы застыли, точно каменные изваяния.

Все вокруг замерло, оцепенело… кроме, ясное дело, него самого.

Мысли о том, что ему хватило могущества совершить то, что не по зубам самим Небесам с Преисподней, опьяняли, кружили голову. Выходит, он – не просто спаситель Санктуария, он – божество, каким считал себя Инарий…

Окинув поле боя пристальным взглядом, Ульдиссиан напряг волю, разжал кулаки и вновь поднял руки над головой, словно толкая ангелов с демонами прочь друг от дружки.

Противоборствующие стороны подались назад, однако задача оказалась труднее, чем он ожидал. Подстегиваемый упрямством, уверенный, что сил у него довольно, Ульдиссиан поднажал еще. Земля затряслась, само небо дрогнуло, точно вот-вот треснет надвое, но ангелы с демонами, наконец, отодвинулись от эдиремов.

– Довольно, – прогремел Ульдиссиан, обращаясь разом ко всем. – Довольно.

Взглянув на демонов, он наотмашь рассек воздух ладонью, и адские орды вмиг отшвырнуло прочь. Демоны вдесятеро больше него самого, будто беспомощные котята, кубарем покатились по разоренной земле, к дымящимся кратерам – порталам, которыми пришли.

Воля Диомедова сына гнала всех их в порталы, вынуждая убраться обратно, в пылающую Преисподнюю. Воспротивиться демоны не могли. Освобожденные от сковывавших движения чар, жуткие твари изо всех сил старались удержаться на месте, уцепиться хоть за что-нибудь, однако не тут-то было. Пара секунд – и от неисчислимых орд демонов не осталось ни следа, кроме в клочья растерзанных трупов.

Покончив с этим, Ульдиссиан повернулся к ангелам, но не успел приняться за них, как откуда-то сзади донесся негромкий оклик. Однако живой души, к чьим словам сын Диомеда соизволил бы прислушаться, не существовало на всем белом свете. Хозяин здесь – он, а чьи-либо еще интересы не стоят для него ни гроша.

Отсюда, с земли, Небесное Воинство далеко в вышине казалось лишь тучей комаров – даже не верилось, что Ульдиссиан мог их всерьез опасаться. Набрав полную грудь воздуха, он дунул что было сил, и дуновение понесло крылатых воинов назад, в прореху посреди небосвода. Охваченный детским злорадством, бывший крестьянин смотрел, как безупречные боевые порядки смешались, утратили всякую стройность, и ангелов, точно пух на ветру, уносит прочь, с глаз долой.

– Ульдиссиан, – снова окликнули его откуда-то из-за спины, и на сей раз Диомедов сын узнал этот голос.

Дракон… Траг’Ул…

Да, врагом ему легендарный змей вовсе не был, однако сын Диомеда не видел причин откликаться на зов. Уберечь Санктуарий Траг’Ул не сумел, а значит, и права решать, как поступить Ульдиссиану с собственным миром, у него не больше, чем у всех остальных.

Земля задрожала опять. Раздосадованный, Ульдиссиан велел ей уняться. Дрожь стихла… но тут же возобновилась.

Поднатужившись, Ульдиссиан вновь приказал земле успокоиться. На этот раз все получилось, как следует.

Удовлетворенный, Ульдиссиан повернулся к двоим оставшимся ангелам и обнаружил, что Тираэль куда-то исчез. На месте остался только Инарий.

Оставив скоропалительное исчезновение второго ангела без внимания, Ульдиссиан встал над плененным Пророком.

– Ваша братия нарекла нас выродками, – заговорил человек. – Что же ты скажешь теперь?

Однако Инарий безмолвствовал, и это не на шутку встревожило Диомедова сына. Да, ангел-отступник пребывал в собственном, истинном облике, а стало быть, выразительностью лица похвастать не мог, но в эту минуту Ульдиссиан готов был поклясться: Инарий беззвучно смеется над смертным противником.

Уверенность в этом подхлестнула Ульдиссианову ярость. Сфера затрещала, за стенками шара сверкнула лазурью молния. Явно терзаемый болью, Инарий пал на колени… однако ощущение, будто ангел смеется, ничуть не ослабло.

Ульдиссиан покарал бы его дерзость еще раз, и еще, но тут земля задрожала снова, изрядно сильнее прежнего – насколько он мог судить, этот подземный толчок почувствовали в самом Кеджане и даже в местах куда более отдаленных. Однако, взглянув на Инария, сын Диомеда не заметил ничего подозрительного. Похоже, причина сему не в Пророке… а впрочем, причины сейчас неважны.

Рассудив так, Ульдиссиан сосредоточил волю на новом землетрясении и повелел ему завершиться.

Вместо этого дрожь усилилась более чем вдвое, а небо зловеще побагровело. Казалось, неспокойные тучи превратились в кипящую кровь.

Ульдиссиан взглянул на Инария снова.

– Что ты такое творишь? Сознавайся!