Лжесвидетельства. Фальсификации. Компромат

Не ждал подвоха от соратников и Никита Сергеевич. Весной 1964 года он отметил свое 70-летие. 17 апреля, в день юбилея, славословия изливались потоками патоки, сосед стремился перещеголять соседа.

Умасленный льстивыми речами, Хрущев и представить не мог, что сразу после пышных юбилейных торжеств развернулась невидимая подготовка к смене власти. Доверенные люди заговорщиков разъезжали по ближним и дальним регионам, как бы ненароком заводили с первыми секретарями обкомов разговор о «старике», осторожно прощупывали, каждую минуту готовые отступить в тень, превратить разговор в шутку. Необходимости в этом практически не возникало, раньше или позже общий язык находился. И вот уже в списке членов Центрального Комитета, хранящемся в сейфе у Брежнева, против очередной фамилии возникал крестик. Минусов он почти не ставил, с заведомо ненадежными предпочитали не говорить. В решительный момент их, по сведениям Сергея Хрущева, собирались блокировать, а если понадобится, изолировать.

После приторных восхвалений Брежнев вызывал к себе председателя КГБ Семичастного и вел с ним долгие доверительные беседы. Он все никак не решался назначить дату. Страх парализовал его волю. Ему мечталось, чтобы все свершилось само собой, сделалось чужими руками. Самым простым выходом Брежневу представлялось физическое устранение Хрущева. Естественно, с помощью КГБ. Какие только варианты не обсуждались в этих беседах. Брежнев хватался то за одно, то за другое.

Сначала он предложил отравить Никиту Сергеевича. Такая смерть казалась ему наиболее естественной. Однако председатель КГБ проявил осторожность. Семичастному чисто по-человечески претило убийство. Кроме того, он принадлежал к другой группировке. Брежнев представлялся «комсомольцам» только лишь переходной фигурой, ступенькой. Зачем отдавать ему такой козырь в руки?

Семичастный отказался, сославшись на невыполнимость предложения. Женщина, которая обслуживает Хрущева, убеждал он Брежнева, предана ему, работает с ним еще со Сталинграда, с войны. Подкупить ее, как советовал Леонид Ильич, невозможно. К тому же логика преступления требовала устранения убийцы, а затем убийцы убийцы. И так без конца.

— Так очередь дойдет и до меня, — улыбнулся Семичастный, — а потом и до вас, — кивнул он Брежневу.

Леонид Ильич снял свое предложение. Только затем, чтобы выдвинуть новое. Преступление его притягивало магнитом. Следующая идея: устроить авиационную катастрофу в момент возвращения Хрущева после государственного визита в Египет. В том самолете летел и Сергей Хрущев. И здесь Семичастному удалось отговориться. От участия в массовом убийстве пассажиров и экипажа самолета он отказался наотрез.

Фантазия у Брежнева оказалась богатой, он заменил авиационную катастрофу на автомобильную. По его мнению, наиболее удобным местом мог оказаться Ленинград, куда Хрущев собирался в начале июня на краткую встречу с Тито. И тут ничего не вышло, Семичастный проявил твердость.

Последняя идея родилась уже просто от отчаяния. Леонид Ильич вознамерился арестовать Хрущева в окрестностях Москвы, когда он в первых числах июля поездом возвращался домой после поездки по Скандинавским странам. Снова поражение, он не мог ответить на вопрос: «А что дальше? Что последует за арестом?»

Хрущев благополучно вернулся в Москву. Кто знает, не припомнил ли Брежнев свои неудачи, когда впоследствии решался на замену Семичастного на Андропова?

Предпринимались ли попытки предупредить объект заговора? По прошествии стольких лет ответить на этот вопрос все труднее. Свидетелей становится все меньше. Иные же не заинтересованы в истине. Одно ясно: желающих отыскалось немного. Хрущев оказался в изоляции.

Что Хрущеву-младшему удалось узнать нового по этому поводу? Летом 1964 года его сестре Раде позвонила какая-то женщина. Фамилии ее она не запомнила. Эта женщина настойчиво добивалась встречи с Радой Никитичной, заявляя, что обладает важными сведениями. Рада Никитична от встречи отказалась. Отчаявшись, женщина сказала по телефону, что ей известна квартира, где собираются заговорщики и обсуждают планы устранения Хрущева.

— А почему вы обращаетесь ко мне? Такими делами занимается КГБ. Вот вы туда и звоните, — ответила Рада Никитична.

— Как я могу туда звонить, если председатель КГБ Семичастный сам участвует в этих собраниях! Именно об этом я и хотела с вами поговорить. Это настоящий заговор.

Семичастный, так же, как и Шелепин, в те времена дружил с Алексеем Ивановичем Аджубеем, не раз бывал у него в гостях.

Информация показалась Раде Никитичне несерьезной. Она не захотела тратить время на неприятную встречу и ответила, что, к сожалению, ничего сделать не может, она лицо частное, а это — дело государственных органов. Она попросила больше ей не звонить.

Новых звонков не последовало.