Лжесвидетельства. Фальсификации. Компромат

С аналогичными предупреждениями обращался к ней и Валентин Васильевич Пивоваров, бывший управляющий делами ЦК. По поводу его звонка Рада Никитична даже советовалась со старым другом семьи профессором Александром Михайловичем Марковым, в то время возглавлявшем Четвертое главное управление при Минздраве. Он порекомендовал не придавать этой информации значения, сочтя ее за плод повышенной мнительности Пивоварова. Дочь Никиты Сергеевича воспользовалась авторитетным мнением и выбросила этот случай из головы.

В своей книге «Пенсионер союзного значения» Сергей Хрущев написал, что тревожная информация доходила и до помощника его отца Григория Трофимовича Шуйского, «боярина», как порой называл его Никита Сергеевич. Но дальше она не шла, оседала в его объемистом портфеле. Об этом Сергею Никитичу рассказал бывший начальник охраны отца Никифор Трофимович Литовченко.

Однако вернемся к воспоминаниям украинского лидера П. Е. Шелеста. Они наиболее подробны и дают полное представление о панораме событий, разворачивавшихся в Кремле, на Старой площади, в строгих кабинетах обкомов-крайкомов и в привилегированных местах отдыха высшей партийно-государственной номенклатуры.

3 июля Петру Ефимовичу сообщили обслуживавшие его офицеры из Девятого управления КГБ, что к нему на дачу собирается приехать Л. И. Брежнев. Откровенно говоря, Шелеста это несколько озадачило. С Брежневым он не так был близок, чтобы он просто так приехал, без особой надобности. Петр Ефимович мог ожидать приезда Н. В. Подгорного, который в это время отдыхал в Крыму на даче, в Мухолатке. Ибо руководитель украинских коммунистов не один раз бывал у него дома и на даче, да и Николай Викторович не обходил своего преемника на посту первого секретаря ЦК Компартии республики своим присутствием, посещениями и самыми задушевными разговорами. Но факт есть факт, а гость — священная особа, и Шелест распорядился, чтобы Брежнева достойно приняли.

Часа через два на даче появился Брежнев. Его любезно встретил приветливый хозяин. Сели на скамейку, завели ничего не значивший разговор о погоде, воде, купанье. В это время к ним подошел внук Шелеста Петя. Брежнев к нему обратился: «Мальчик, как тебя зовут?» Петя ответил. «А тебя как зовут?» — обратился он к Брежневу. Тот тоже ответил. Петя подумал немного и сказал: «А, знаю, ты дядя Леня из кинобудки». Догадка внука, надо сказать, слегка озадачила деда, да и Брежнев, чувствовалось, был несколько смущен.

Шелесту стало не по себе от невоспитанности внука. Секретарь ЦК КПСС, и вдруг похож на «дядю Леню из кинобудки»! Оказалось, что на дачу приезжал киномеханик, тоже дядя Леня. В общем, недоразумение было выяснено, и Брежнев после этого долго в разговорах и рассказах вспоминал свою встречу с шелестовским внуком Петей и передавал ему приветы. Бывало, говорил Петру Ефимовичу:

— Передай, Петро, привет Пете от дяди Лени из кинобудки.

Такая была у Леонида Ильича шутка.

Брежнев предложил хозяину дачи пройтись и поговорить, чтобы никто им не мог помешать. Шелест пригласил пройти на пирс, выкупаться и там в беседке спокойно поговорить. Предложение было принято, но о чем будет идти разговор, Шелест, по его словам, понятия не имел. Брежнев начал расспрашивать, как работается, много ли трудностей, как его поддерживают члены ЦК КПУ и в целом партийный актив? Шелест ответил, что объем работы огромный, на этой работе он сравнительно недолго, и, естественно, есть трудности, недочеты, недоработки и даже возможны упущения. Что касается поддержки членов ЦК и партийного актива, то имеется определенный деловой контакт и хорошая поддержка. Жаловаться нельзя, надо больше контактировать, прислушиваться, принципиально относиться к решению вопросов, тогда меньше останется времени рассуждать, кто и как к кому относится. Такой был ответ, и он, как почувствовал рассказчик, насторожил Брежнева.

Леонид Ильич повернул разговор в другое русло — о работе промышленности и сельского хозяйства. Через некоторое время он между прочим, невзначай задал вопрос: «А как к тебе относится Хрущев?» Шелест ответил, что сколько с ним ни встречался, всегда вел разговор откровенно, он всегда выслушивал, давал советы. Если с чем не соглашался, то спокойно растолковывал мою ошибку, доказывал свою правоту. В заключение сказал, что относится, наверное, скорее, как опытный руководитель к младшему, начинающему. Со стороны Хрущева никогда в свой адрес не слыхал ни окрика, ни грубого обращения.

Выслушав Шелеста, Брежнев как-то не совсем внятно проронил слова:

— Это он в глаза, а за глаза может другое говорить. И говорит.