Лжец

— «Гарбюратор», — сказал Свинка Троттер. — По-моему, они называются «Гарбюраторами».

— Да, верно, «Гарбюратор». Она попыталась втиснуть бутылку в «Гарбюратор». «Я собираюсь застукать обоих за их веселыми играми» — пропела она. Когда мама хмелела, то начинала вот так припевать, это был знак, что она набралась всерьез. «Вот что я думаю сделать. Где ключи?» «Мама, ты не сможешь вести машину! — сказал я. — Подожди, он скоро вернется. Вот увидишь». «Где ключи? Где сраные ключи от машины?» Что ж, я-то прекрасно знал, где они — на столе в вестибюле, — и побежал туда, схватил ключи и сунул их за щеку. Бог знает почему. Это ее здорово завело. «Подойди ко мне, мелкий гаденыш, и отдай ключи!» Я сказал: «Мама, ты не сможешь вести в таком состоянии, перестань, ладно?» И тогда… тогда она схватила стоявшую на столе вазу и запустила ею в меня. Ваза попала мне в голову, сбоку, разбилась, я полетел вниз по лестнице, а внизу споткнулся и упал. Видите шрам, вот здесь?

Эйдриан разделил волосы и показал Троттеру с Томом маленький белый шрам.

— Пять швов. В общем, лицо мое заливала кровь, а мама трясла меня и лупила по щекам, слева и справа, слева и справа. «Отдашь ты мне эти сраные ключи?» — визжала она, встряхивая меня на каждом слоге. Я лежал на полу, плакал, не скрою, просто подвывал: «Пожалуйста, мама, тебе нельзя выходить из дому, нельзя. Пожалуйста!»

Эйдриан примолк и огляделся по сторонам.

— Может, рискнем, выкурим по сигарете, вы как?

Том раскурил сразу три.

— Продолжай! — сказал Свинка Троттер. — Что было потом?

— Ну, — сказал, глубоко затянувшись, Эйдриан, — чего мама не заметила, так это того, что от удара ключи вылетели из моего рта, точно тарелочка для стрельбы из метательной машины. Она думала, что ключи все еще у меня во рту, и потому начала с силой раздвигать мне челюсти, знаете, как ветеринар, собирающийся скормить собаке таблетку. «А, значит, маленький сучонок проглотил их, так?» — спросила она. И я закричал в ответ: «Да, проглотил! Проглотил, и ты их не получишь! Так что… так что просто забудь о них!» Но, точно пристрастившийся к героину подонок из хаммеровского[24] фильма ужасов, я невольно и сам искал их глазами, и, разумеется, мама, проследив направление моего взгляда, на четвереньках переползла вестибюль и сцапала ключи. И выскочила из дома. Я все кричал и кричал, призывая ее вернуться. Потом услышал хруст гравия под покрышками, а потом — опять-таки как в фильме ужасов — потерял сознание.

— Господи, — произнес Свинка Троттер.

— Она угробила семью из четырех человек, ну и себя, конечно, — сказал Эйдриан. — Отец, ни единого раза в жизни ей не изменивший, и поныне еще не оправился от этой истории. Она была сукой, моя мама. Самой что ни на есть сукой.

— Да-а, — сказал Том. — Штука-то в том, Эди, что я — может, ты забыл, — но я в прошлом триместре познакомился с твоей мамой. Рослая женщина с широкой улыбкой.

— Черт, — сказал Эйдриан. — Так ты с ней знаком. Ну ладно, все равно попробовать стоило.

Он встал и забросил окурок за надгробный камень.

Троттер глядел на него во все глаза.

— Ты хочешь сказать, — выдавил он, — ты хочешь сказать, что все это выдумал?

— Боюсь, что так, — ответил Эйдриан.

— Все?

— Нет, отец у меня профессор, это чистая правда.

— Ты поганый мешок дерьма, — произнес Троттер, на глазах которого вскипали слезы. — Поганый мешок дерьма!

И он, давясь рыданиями, пошел прочь. Эйдриан с удивлением смотрел ему вслед.

— Что это со Свинкой? Он должен был с первых же слов понять, что я вру.

— Да ничего, — ответил Том, обращая на Эйдриана большие карие глаза. — Просто его мать и два брата погибли три года назад в автомобильной катастрофе, вот и все.

— О нет! Нет! Ты шутишь?

— Ну, в общем-то, да.

Галстук МКК[25] сидел с Зеленовато-Голубым Костюмом «Сафари» за столиком у окна кафе «Базар». Вокруг сновали, позвякивая мелочью в карманах, Белые Рубашки При Черных Жилетах.

— Herr Ober,[26] — позвал Галстук МКК.

— Mein Herr?[27]

— Zwei Kaffee mit Schlag, bitte. Und Sachertorte. Zweimal.[28]

Официант отдал четкий австрийский поклон и удалился.

Зеленовато-Голубой Костюм «Сафари» промокнул лоб.

— Передача не состоялась, — сообщил он.

— Ну что же, — откликнулся Галстук МКК. — Сейчас документы наверняка у Одиссея, и он готовится вывезти их из Зальцбурга. Нужно проследить за ним и избавить его от бумаг.

— Если Троянцы решились убить Партокла у всех на глазах.