Лжец

Которая ночами меня одолевает…»

Прерывистое дыхание кусает, обжигая кожу своим теплом. Итан слегка касается носом шеи, ведёт вверх, громко втягивая мой запах. А я слегка наклоняю голову вбок, чуть приоткрываясь ему навстречу. И чувствую, как горячие губы касаются невесомо, оставляя едва уловимую дорожку из пылающих поцелуев.

«Теперь во мне ты,

И не прогнать тебя обратно…»

Тело не слушается, горит от нерешительных прикосновений. Происходит что-то необъяснимое, неподконтрольное, и мы оба не знаем, что теперь с этим делать.

Ладонь Итана напрягается, корпус кисти ощутимо впивается в руку.

«Идёт борьба внутри меня.

Идёт кровавое ежеминутное сражение.

Ему в ответ от самого себя

Ежесекундное сопротивление…»

Кисть выпадает, с пробирающим грохотом отскакивает от пола, а Итан переплетает наши пальцы, рывком поднося их к лицу. Целует каждый мой пальчик, на секунду прижимаясь твёрдыми губами.

«Бой с тенью — бью самого себя.

Все руки в кровь.

На тебе ран не видно…»

Моя рука резко крепко сжимается почти до боли, но я молчу. Душа в мясо, и каждая клеточка болит за него, и каждое слово из льющейся из динамиков песни ядовитыми клинками впивается в сердце:

«… ты не способен двигаться…»

Бурными потоками слёзы текут через край, застывший в горле ком душит, глухие рыдания рвутся наружу, и я не могу сдерживаться.

Широкая ладонь ложится мне на щеку. Заставляя повернуться. Ощущение его настойчивых губ на моих полностью вышибает дух, жестко подчиняет мою волю.

«Кто ты? Что ты? Зачем пришла?

Зачем ты мою жизнь взяла и изменила?»

И я, потеряв себя на мгновение, поворачиваясь к Итану, скорее обхватываю его голову руками, страстно отвечая на горький поцелуй, вкладываю всю свою скорбь, разъедающее чувство вины, молчаливо прошу прощения за боль, которую ему причинила, хочу согреть своим теплом… пожалуйста, пусть он сможет… пусть сможет одержать победу в этой неравной схватке… пожалуйста… пожалуйста… где этот дьявол, который всего лишь возьмёт за это душу? Я согласна! Только пусть он встанет!

«Туманный смысл нашей встречи

Прокручиваю вечность.

Ищу ошибки.

Ритмы моего сердца увеличив шибко,

Кровь закипела в венах.

Делаю шире шаг…»

Тёплые губы собирают соленую влагу с моих щек. Подушечкой большого пальца Итан ласково поглаживает кожу скул, пуская нежный трепет по организму. И невозможно оторваться. И невозможно сказать, что мы что-то делаем сейчас неправильно…

«Внутри меня твой голос говорит:

Ты на правильном пути: беги, беги…»

Глава 37

— Не плачь. Мне больно видеть твои слёзы, — невесомый глухой голос набирает силы. Я знаю, Итан хочет сказать что-то. Что-то, что касается нас.

У меня по-прежнему дрожат руки, мне никак не удаётся успокоиться. Вкус ушедшего поцелуя заставил окунуться в то самое ощущение в прошлом, где мы были «почти» вместе.

— Прости, я снова тебя обманул, — выдыхает в губы, зажимая мое лицо в надёжных крепких ладонях. — Я подстроил эту встречу. Потому что иначе ты бы не согласилась. И не было других шансов, — уверенный голос падает до шепота. Я даже пошевелиться не могу, признание меня парализовало. Столько мыслей в голове проносится. И догадки, и воспоминания, и надежды, и собственная вина, и тяжелое горячее чувство особенно разъедает душу…

Опускаю взгляд, спотыкаясь о его губы, и снова возвращаюсь к глазам. В них столько горечи… господи… сердце печёт, внутри словно раздувается огненный шар. Он не согревает теплом, а выжигает все на своём пути, оставляя лишь бесплодную почву да затухающие угольки.

— Я думала, ты к Полине вернулся.

— Я тебе сразу, как только все вскрылось, сказал, что мы с ней расходимся.

— Ты не звонил. Поэтому я посчитала, что ты изменил своё решение.

— Неизмеримое. Бесчисленное количество раз я набирал твой номер. Но я в чёрном списке был.

— Я вытащила потом.

— Поздно, — взгляд его слегка темнеет от тщательно скрываемых эмоций. — Это было уже слишком поздно.

— Расскажи, как это случилось?

Неосознанно кладу руку ему на грудь, понимая, что ощущаю физическую потребность его касаться: знать, что это не сон, что это действительно он рядом, сверлит меня сверкающим взглядом и напряжённо дышит.

Шершавая ладонь тут же накрывает мою руку. Итан ощутимо сжимает пальцы.

— Потом, — слабо мотает головой, — все потом, это неважно сейчас.

— Я думала, у тебя нет причин молчать, кроме одной. Я тебе по-настоящему не нужна. И ты остался с ней…

— Это не так! — неконтролируемо повышает голос. — Я же тебе говорил! Говорил! Пытался достучаться!

Каждое слово ударяет хлыстом, сдирая кожу, оставляя глубокие раны.