Лжец, лжец (ЛП)

— Я действительно признательна за это, миссис Резерфорд. Все, что вы для меня делаете.

Она сухо усмехнулась.

— Признательна. Так вот какого слова не хватало в этом доме.

Я не знала, что на это сказать, поэтому продолжила свой путь вверх по лестнице, а неуверенный стук каблуков Бриджит следовал за мной. Она достигла верха лестницы через несколько секунд после меня.

Когда мы стояли бок о бок, она смотрела на меня. Минуту мы просто смотрели друг на друга, и это второй самый ужасающий момент в моем дне.

— Знаешь, я не самая плохая мать в мире, — в конце концов пробормотала она.

Я не ответила.

— Я не плохая, — она повторила это, как будто пыталась убедить меня. Как будто она пыталась убедить саму себя. — Я люблю Истона. Он знает это, — ее голос задрожал. — Разве нет?

Я отвела взгляд, но она ждала. И ждала.

— Я не знаю, — честно ответила я. — Но я знаю, что он любит тебя.

Ее глаза наполнились слезами, и я повернулась и с тоской посмотрела на дверь своей спальни. Бриджит не хотела вести со мной этот разговор. Не совсем. Просто так случилось, что именно на меня она наткнулась, когда была пьяна и эмоционально нестабильна.

— Тебе повезло, Ева, — сказала она, и это снова привлекло мое внимание к ней. — Как и я. Но незаменимых людей нет, — ее взгляд стал пристальнее, когда она уставилась на разбитую свадебную фотографию, все еще валяющуюся на полу. — Моргнешь неправильно, и тебя могут выбросить в мусорное ведро, — она поднесла бокал к губам и выпила все до последней капли. — Никогда не забывай об этом.

Тени скользили по окну моей спальни, заливая луну тьмой. Оконное стекло дребезжало под порывами ветра и дождя.

Я никогда раньше не боялась штормов, но сегодня вечером у меня по коже бежали мурашки. Каждая вспышка молнии — это ледяные голубые глаза, стук по окну — это его шепот, отдающийся в моих ушах, а электричество в воздухе — нежелательное прикосновение, ползущее по моему позвоночнику. Я заснула руку под подушку, но впервые осколок опала не успокоил меня.

Что, если он где-то там? Искал меня? Я уже замерла один раз, когда на меня напали. Что, если я замру снова? Что, если в следующий раз меня никто не спасет?

Я зажмурила глаза. Глупая и слабая. Я так противна себе, что вкус желчи обжег мне горло.

Я уже не та наивная девочка, какой была в тринадцать. Я похоронила ее так глубоко, что она никогда не всплыла бы, даже для глотка воздуха.

Теперь я сильна. Сильнее, чем когда-либо. Достаточно сильна, чтобы открыть свои чертовы глаза и встретить шторм лицом к лицу.

Его здесь нет.

Но я не слушала. Мои глаза плотно закрыты.

Одна в своей комнате, я не сильна. Я чертовски жалкая.

Я грязная лгунья.

Мое дыхание вырывалось короткими, быстрыми вдохами. Каждый выдох задерживался и растворялся в воздухе, образуя толстое, темное покрывало. Одеяло, достаточно тяжелое, чтобы задушить меня.

Прогремел гром, и я подпрыгнула, прижимая одеяло к груди. Моя кожа липкая, лоб холодный от пота.

Со следующим раскатом грома я сбросила с себя одеяло и направилась к своей двери. Моя рука замерла на ручке, но со следующим треском молнии я толкнула дверь. Мои босые ноги ступали по прохладному паркету, пока я не оказалась лицом к закрытой двери Истона.

Раздался раскат грома, и я закрыла уши, но он не прекращался, не прекращался, не прекращался. Он не остановился.

Убирайся, убирайся.

Убирайся от меня!

Я проскользнула в спальню Истона и хлопнула дверью, как будто это действие могло отгородить меня от воспоминаний. Тяжело дыша, я отошла от его двери и обернулась.

Молния засветила в окно, время от времени освещая темную комнату. Истон провел рукой по лицу и сел в кровати. Темные волосы беспорядочно упали ему на лоб, его глаза прикрыты тяжелыми ото сна веками, когда он заметил меня.

— Ева? — он встретил мой пристальный взгляд, сел немного прямее. — Что случилось? Ты в порядке?

Я покачала головой, пытаясь спрятать дрожащие руки за спину. Какой бы нервной я ни была до сих пор, странное сочетание теплоты и смущения переполнило меня от его покровительства.

— Я в порядке.

Он внимательно наблюдал за мной.

— Могу я… — я прикусила губу, выдавливая слова. — Могу я переночевать здесь? С тобой?

Он долго не отвечал. В комнате воцарилась тишина, и мои нервы натянулись. Я не рассматривала возможность того, что он мог сказать "нет". Что, если он скажет "нет"?

Я отступила назад, коснулась пальцами ручки.

— Забудь об этом. Я веду себя глупо.

Возясь с дверной ручкой, я остановилась, когда он откинул одеяло и приказал:

— Останься.

Я пристально посмотрела на него.

— Пожалуйста, — это мягко и убедительно.

Мои пальцы соскользнули с ручки. Я подошла к нему и вытерла ладони о пижамные шорты.

Я та, кто пришла сюда, кто попросила его. Но он сказал — пожалуйста… Как будто это он хотел, чтобы я осталась. Как будто это я делала ему одолжение.