Лжец на кушетке

«Я выкупил контрольный пакет акций «Rucksen», теперь мне нужно внести всего десять миллионов долларов наличными. Я рассчитываю публично презентовать «Rucksen» где-то через двадцать два месяца, и у меня есть все основания ожидать, как минимум, пятьсот процентов прибыли. Когда «Solvag» освободит эту нишу, у нее не останется сильных конкурентов. Разумеется, никто, кроме меня, этого не знает, поэтому вам тоже нужно молчать об этом. У меня также есть информация — источник ее я не могу открыть даже вам — о законопроекте, который обязывает несовершеннолетних использовать велосипедные шлемы в обязательном порядке. Он скоро вступит в силу на территории трех европейских стран.

Я предлагаю вам долю в этой инвестиции, скажем, один процент… Подождите, Маршал, не торопитесь отказываться: это не подарок, и я больше не ваш пациент. Это самая настоящая инвестиция. Вы даете мне чек и становитесь совладельцем. Но у меня есть одно условие, и здесь вы должны согласиться со мной даже через силу: я не хочу оказаться в такой же ситуации, как тогда, с доктором Блэком. Помните, как я мучился из-за этого?

Итак, — продолжал Питер более конфиденциальным тоном, видя растущую заинтересованность Маршала. — Вот что я вам предлагаю. Ради моего собственного психического здоровья я хочу, чтобы вы ничем не рисковали. Если когда-нибудь вы пожалеете об этой инвестиции, я выкуплю у вас вашу долю по вашей цене. Я предлагаю сделать так: я дам вам мой личный вексель с полным обеспечением. По вашему требованию вам будет выплачена сумма, равная ста процентам вложенной плюс десять процентов годовых. Но вы должны пообещать мне, что воспользуетесь этим векселем, если произойдет что-то непредвиденное, — кто знает, что может случиться? Убийство президента, моя внезапная гибель или что-либо еще, что поставит вас в ситуацию риска. Иными словами, вы обязаны использовать этот вексель».

Питер откинулся на спинку стула, взял часы Маршала и отдал хозяину: «Семь с половиной минут. Я все сказал».

Маршал судорожно соображал. На этот раз все сходится. «Девяносто тысяч долларов, — думал он. — Я получаю, скажем, семьсот процентов — более шестисот тысяч дохода. За двадцать два месяца. Как я могу отказаться от этого? Да и кто бы смог? Вложить деньги под двенадцать процентов и до конца своих дней получать семьдесят две тысячи долларов в год. Питер прав. Он больше не мой пациент. И это не подарок из-за переноса — я вкладываю свои деньги; это инвестиция. И что с того, что я ничем не рискую? Это частный вексель. Нет и речи о злоупотреблении профессиональным положением. Все чисто. Идеально чисто».

Маршал перестал думать. Время действовать. «Питер, в офисе я видел вас лишь с одной стороны. Теперь я знаю вас лучше. Теперь я знаю, что принесло вам такой успех в делах. Вы ставите перед собой цель и движетесь в направлении этой цели с редким упорством и смекалкой… и изяществом. — Маршал протянул Питеру руку. — Я принимаю ваше предложение. С огромной признательностью».

Об остальном они договорились быстро. Питер предложил Маршалу партнерство в пределах одного процента акций. Маршал решил, что, если уж он пошел на это, нужно играть по-крупному, и вложил максимум: девяносто тысяч. Деньги он получит с продажи акций «Уэллс Фарго» и «Фиделити» и переведет их на цюрихский счет Маршала в течение пяти дней. Питер собирался окончательно выкупить «Rucksen» за восемь дней, а по датским законам он должен был предоставить список акционеров. Питер также обещал оформить вексель и доставить его в офис Маршала до отъезда в Цюрих.

Вечером того же дня, когда Маршал проводил своего последнего пациента, в дверь кабинета постучали. Курьер, прыщавый подросток-велосипедист в джинсовой куртке с ярко-красными нарукавниками и обязательной бейсболке «San Francisco Giants» козырьком назад, вручил ему конверт с заверенным нотариусом письмом, в котором были изложены все аспекты соглашения. Вторая бумага, на которой Маршал должен был оставить подпись, гласила, что он обязан потребовать полного возмещения своей инвестиции в случае, если по каким-либо причинам стоимость акций «Rucksen» упадет ниже номинала. В конверте лежала и записка от Питера: «Для вашего полного спокойствия, оформленный моим юристом вексель будет доставлен вам к среде. Вот вам мой подарок в честь подписания договора о нашем партнерстве».

Маршал достал из конверта коробочку из ювелирного салона «Shreve’s». Он открыл ее — и от удивления у него перехватило дыхание. С замиранием сердца Маршал надел отделанные брильянтами часы «Ролекс».

Глава 10

В четверг вечером, около шести, Эрнесту позвонила сестра Евы Голсуорт, одной из его пациенток.

«Ева попросила позвонить вам и сказать, что пора».