Лжец (СИ)

– У нас никто не живет в таких условиях. Папочка контролирует всю страну, бедных нет. Ты и сам видел, что мы с папой живем не в хоромах, потому что не в деньгах счастье, а в процветании души. Но здесь....Это не просто ужасно, Мэлс, это отвратительно. Как можно любить себя настолько, что позволять людям, которым не повезло родиться в более богатой семье, умирать с голода, работать на таких работах...

– Кто-то должен работать..., – пытаюсь оправдаться, сам не знаю почему, как будто это конкретно я виноват в том, как живет Алка.

–Да! Но за достойную оплату труда. Я рада, что Либертау не часть Алки.

Смотрю на нее сквозь зеркало заднего вида и вижу в глазах настоящую ярость на ситуацию, свидетелем которой она стала. Рунта, встревожена нашим порядком вещей, ее это поразило настолько, что даже слезы появляются.

– Чего ты плачешь? – в недоумении спрашиваю.

– По этим людям, Мэлс. Мне жаль их. И знаешь, – продвигается между сидений, – Если ты хочешь сыграть в свою игру про семейную пару, то первое, что должен - это изменить жизнь этих людей, жизнь рабочего класса.

– Ты прямо настоящая оппозиция, – шучу, – Вообще это означает, что ты соглашаешься стать настоящей женой? Со всеми вытекающими ласками и прочим?

– Ты, как всегда, все перевернешь. Неужели тебе самому не хочется изменить жизнь в Алетандре? Раскрасить ваши серые цвета в яркие? Воплотить жизнь в реальность? Имею в виду настоящую жизнь: счастливую, полную не просто надежд или мечтаний про кусок хлеба, а такую, чтобы им самим, населению, хотелось бы делать что-то для своей страны.

– Тормози, Рунта. Я не Создатель.

– Так стань им.

Следующие десять минут едем в полном молчании. Я раздумываю над ее словами, замечая, как на самом деле вокруг грязно и безрадостно. Доехав до стен завода останавливаю джип, на который уверен, все даже бояться руку положить, ведь номера там синего цвета, следовательно от самого Творца, поэтому можно спокойно стоять в ожидании Эйса.

Проходит час. Солнце уже полностью освещает все вокруг, а Эйса так и не видно. Рунта все это время молча рассматривает из-за затемненных окон местность и работников новой смены. Ее глаза расширяются, когда обращает внимание на их худобу, на измученные лица, пустые взгляды.

– Лучше не смотри, - ворчу, пытаясь скрыть хоть кусок того, что на самом деле происходит в Алетандре. Но ее глаза внимательно смотря, замечая каждую трещину в земле.

– Почему мы стоим?

– Ждем моего друга.

– И где же он?

– Вот в этом и вопрос, Ру.

– Так позвони.

– Ты же понимаешь, что мы пытаемся проехать в город тайно, чтобы нас не заметили псы моего отца?

– Я знаю это, но...

– Наконец, – прерываю ее, когда вижу как из клубов пыли от сухой земли вылетает авто, – Сиди здесь, я сейчас.

Открываю дверь, натягиваю на лицо найдены в бардачке солнцезащитные очки и надеваю их на лицо. Черный – вообще не заметный автомобиль, ага – мустанг последней модели, где за тебя может управлять компьютер, останавливается в сантиметре от моего тела. Оттуда выскакивает Эйс, блондин «от природы», в разорванных джинсах, футболке, увешанный золотыми цепочками.

– Почему так долго? И сейчас не лето, если ты не заметил.

– Были проблемы, – друг подходит ближе, ударяя в нос ароматным амбре, смешанным с запахом духов и алкоголя. Господи, когда я последний раз пил?! Мы обнимаемся, обмениваясь короткими приветствиями, – Где твоя жена, я хочу уже посмотреть на эту Рунту Риччи, никто же почти не знает как она выглядит.

Глава 25

– Твоя квартира свободна, не та, что в центре Алетандры, а на окраине с юга? – не реагирую на вопросы о Ру.

– Да.

– Тогда нам туда, а там все объясню.

– Конечно объяснишь, потому что мне очень интересно, что это ты затеял и в конце концов ради чего идешь против сильнейшего. С ним же даже страны Договора не могут справиться и обуздать.

Открываю дверь заднего сиденья. Рунта без слов понимает, что нужно двигаться, поэтому подхватив куртку выходит. Я достаю из багажника ее сумку, свистом зову одного из рабочих и отведя его за джип даю ключи и прошу сделать с автомобилем все, что ему заблагорассудится. Пихаю в руки деньги, намекая чтобы убирался отсюда быстрее, он начинает благодарить, а меня это раздражает. Наконец, избавившись от мужика прыгаю в мустанг Эйса, на заднее сиденье, устраиваюсь рядом с женой и закинув сумку на переднее , говорю:

– Газуй. Боюсь, что есть все шансы увидеть на хвосте собак.

– Он не должен знать. Создатель. Я никому ничего не говорил, – говорит Эйс, газуя так, что позади снова остаются клубы пыли.

– Знаешь, почему-то до меня только сейчас доперло, что мой телефон может прослушиваться.

– Выбрасывай, – Эйс жмет кнопку и окно опускается. Достаю из кармана мобильный и безжалостно швыряю его в окно, – О этом, умник, раньше нужно было подумать, – саркастическим тоном.

– Мое первоначальное задание не имело под собой намерений, которые есть сейчас. А потом и времени не было об этом подумать.