Лжецы и разбойники (ЛП)

Вчера он видел, как из реки доставали тело лодочника. Бедняге переломали все кости, прежде чем ограбить и бросить в реку. Убийцы не оставили ему даже панталон, чтобы прикрыть свое достоинство. И это был не первый лодочник, которого находили здесь за прошедшие недели, плавающим лицом вниз с ножевыми ранениями в спине.

«- Есть здесь кто-нибудь?»,- раздался снова человеческий голос, но на этот раз неуверенно, будто опасаясь, что на его голос отзовётся призрак или речной эльф.

Подобная мысль также пришла в голову и Гюнтеру. Двое детей утонули неподалёку от этого места, и рассказывали, будто их призраки до сих пор бродят по мелководью, заманивая случайных путников в ледяные воды.

«- Кто ты?»,- крикнул Гюнтер, - «Назови себя»

«-Смиренный инок Братства Покаяния Христова», - голос был пронзительным и скрипучим, словно успел проржаветь за долгие годы молчания, - «Туман… Я забрёл в болото и чуть не увяз в трясине. Боюсь сделать шаг без страха утонуть в болоте или упасть в реку.»

Теперь Гюнтер мог разглядеть слабые очертания сквозь плывущие клочья тумана, но проблески были настолько мимолётны, что трудно было сказать, люди это или деревья. Инстинкт самосохранения приказывал ему проигнорировать незнакомца и поднажать отсюда вверх по реке. Это был излюбленный трюк речных крыс, который они использовали для заманивания незадачливых лодочников на мелководье с целью дальнейшего грабежа и убийства. Человек, которого вытащили из реки был здоровым молодым парнем с двумя ногами, у Гюнтера же была только одна… Его левая нога была ампутирована ниже колена и заменена деревянным костылём в форме перевёрнутого гриба, мало чем отличающегося от шеста, толкающего его плоскодонку.

Хотя, он и мог ходить так же быстро, как любой человек, при драке его можно было легко сбить с ног, а вернее-с ноги.

Однако, незнакомец на берегу не унимался: «Прошу Вас, ради Всего святого, помогите мне! Я вымок и голоден. Я боюсь, рассвет застигнет меня уже замороженным трупом, если я останусь здесь на ночь»

Грубый тон мужского голоса более походил на угрозу, чем на мольбу, но Гюнтер достаточно настрадался от голода и холода в своей жизни, чтобы знать, сколько бед может принести эта парочка демонов, да и ночь становилась всё суровее. Утром ударит сильный мороз. Он понимал, что никогда не простит себе, если бросит здесь человека на верную смерть.

«- Позови ещё раз и продолжай кричать, пока я тебя не увижу»,- отозвался он

Он прислушивался к голосу, подталкивая свою плоскодонку к левому берегу, и наконец подплыл достаточно близко, чтобы разглядеть фигуру в капюшоне и длиной робе, стоящую и самой кромки воды. Гюнтер крепко сжал шест в руках, его металлический наконечник можно было превратить в надёжное оружие, на случай, если незнакомец попытается захватить лодку.

Дыхание монаха висело в морозном воздухе белым облачком, смешиваясь с ледяным речным туманом. Как только нос плоскодонки подошёл достаточно близко к берегу, он наклонился вперёд, будто собирался ухватиться за него. Однако, Гюнтер был готов к этому. Он взмахнул шестом по другую сторону лодки и оттолкнул её от отмели, посчитав, что мужчина не рискнёт прыгать в этих одеждах.

«- Кровью Христовой клянусь, я не причиню тебе вреда!»,- но голос незнакомца вблизи звучал ещё более угрожающим. Монах вытянул свою правую руку в пятно света, отбрасываемого фонарём. Сгибы его рукава повисли тяжёлыми грязными складками. Медленно, другой рукой, он откинул складки промокшего рукава и обнажил руку, которая заканчивалась у запястья.

«- Я вряд ли представляю угрозу для кого-либо»

Гюнтер почувствовал, как краска стыда заливает его лицо. Его раздражало сочувствие посторонних к нему, как к инвалиду, и он не собирался сейчас сам изображать сострадание, но презирал себя за недоверие и трусость. Монаху вряд ли легко удалось бы освободится из топи, проглотившей стольких неосторожных путешественников.

Гюнтер всегда полагал, что священники и монахи-слабаки, избравшие церковь, чтобы отлынивать от тяжелого физического труда с его потом и мозолями. Но этот был парень-не промах, и явно не торопился на встречу с Создателем, не смотря на свой духовный сан.

Гюнтер подогнал лодку к берегу и, удерживая её против течения, дал монаху перевалиться через борт и пристроиться на одной из поперечных досок. Его грубая бесформенная роба плотно прижималась к телу, покрытому грязью и илом. Его трясло от холода, а капюшон был так низко надвинут на глаза, что Гюнтер не мог разглядеть его лицо.

«- Я подвезу тебя до Хай-Бридж в Линкольне», -сказал Гюнтер,- «там всегда найдётся постель и горячая еда, особенно, для служителя Священного Ордена».

«- Как далеко ещё до города?»,- вздохнул монах. «Я шёл несколько дней, чтобы до него добраться.»

«- Кабы не эта напасть, ты мог бы увидеть факелы, пылающие на городских стенах и даже свечи в окнах собора.»