Лживая обезьяна

Однако самое табуированное слово в английском языке не имеет ничего общего ни с сексом, ни с естественными отправлениями организма, ни с понятием «смерть». Это слово — «лжец». Похоже, оно послужило причиной гораздо большего числа дуэлей, которые проводились как втихаря на рассвете, так и юридическими методами в зале суда, чем любое другое личное оскорбление. До известной степени мы еще можем стерпеть, когда нас называют некомпетентными, ленивыми, высокомерными и даже ни на что не способными в постели, — но горе тому, кто посмеет обозвать нас лжецами.

В 2005 году во время всеобщих выборов в Великобритании основной проблемой был спор о том, лгал ли премьер-министр, называя причины, которые побудили его принять решение об участии в войне против Ирака.

Впрочем, выдвинуть подобное обвинение в стенах самого парламента было бы невозможно — его членам строго-настрого запрещено «обвинять друг друга в намеренном произнесении неправды». Кстати, даже в этой выдержке из свода парламентских правил слово «ложь» самым тщательным образом завуалировано — его заменяет более нейтральное выражение «неправда». Наказание за нарушение этого правила предусмотрено самое строгое — отстранение от участия в работе. Те же самые правила категорически запрещают политикам «выступать с неблагожелательными или неуважительными отзывами о других членах парламента». Впрочем, это не помешало Бенджамину Дизраэли[31] так отозваться об одном из своих политических соперников: «Если бы Гладстон[32] упал в Темзу, это стало бы несчастьем. Но если бы кто-то вытащил его оттуда, это было бы настоящей катастрофой». Можно вспомнить и то, как Дэвид Ллойд Джордж отозвался о сэре Джоне Саймоне[33]: «Этот достопочтенный высокообразованный джентльмен дважды пересек палату парламента, каждый раз оставляя за собой грязный след». А вот как Денис Хили[34] отозвался о Маргарет Тэтчер: «Премьер-министр поведала нам, что она поделилась своими мыслями с французским президентом. Лично я бы не стал проявлять рвения, если бы мне предложили подобный подарок».

Скорее всего реплики господ Дизраэли, Ллойд Джорджа и Хили вызвали неодобрительные замечания спикера, однако вышеперечисленные джентльмены, очевидно, не были отстранены от работы. Но если бы они посмели заявить, что их политический противник — настоящий лжец, все выглядело бы уже совершенно по-другому! На протяжении многих лет парламентарии выработали целую систему особых выражений, позволяющих им намекать, что политические противники врут. В этом случае обычно говорят о «различиях в интерпретации фактов» и «отдалении от правды». Речь, однажды произнесенная Эньюрином Бивеном[35], заставила Уинстона Черчилля заметить: «Полагаю, вряд ли можно точнее выразить полную противоположность правде». Впрочем, если страсти в парламенте накаляются, у кого-нибудь из политиков нет-нет, да и выскочит пресловутое слово на «л».

Когда в марте 2002 года парламентский заместитель министра иностранных дел Бен Брэдшоу назвал члена парламента от Лейбористской партии Джорджа Гэллоуэя «защитником Саддама Хусейна», последний прокричал ему в ответ: «Вы лжец!» Господин спикер сделал обоим весьма резкие замечания, после чего стороны принесли друг другу извинения, избежав тем самым отстранения от участия в работе парламента.

В данном случае Гэллоуэй мог бы воспользоваться приемом, который в XVII столетии применил известный драматург и член парламента от графства Стаффорд Ричард Бринсли Шеридан. Когда он назвал другого парламентария лжецом и получил от спикера требование извиниться, драматург написал следующую записку: «Господин спикер, я сказал, что достопочтенный член парламента лжец это правда и непростительно. Достопочтенный член парламента может поставить знаки препинания там, где пожелает».

Всего лишь вежливость

Существует множество способов скрыть свои истинные чувства. Британцы — признанные мастера скрывать их за дымовой завесой формальной вежливости.

Великий Дуглас Адамс[36] рассказывал, как однажды он зашел в кафе на железнодорожной станции, купил пачку печенья и газету и занял место за одним из столиков. Вскоре к нему подсел какой-то незнакомец. Преспокойно вскрыв пачку печенья, он принялся поедать его. «Я поступил так, как поступил бы любой нормальный англичанин, — вспоминал Адамс. — Не обратил на это никакого внимания». Мужчины принялись поочередно доставать печенье из пачки и поедать его, пока лакомство не закончилось. И только когда незнакомец встал из-за стола и ушел, Адамс наконец отложил газету и обнаружил… свою собственную непочатую упаковку печенья, которая так и лежала на столике. Лишь врожденная вежливость обоих мужчин и нежелание прямо сказать то, что они думали, предотвратили драку из-за печенья.