Лживая обезьяна

Ларри (обращаясь к своей жене Черил): Они помнят, что пригласили нас на концерт. Но, судя по всему, специально не звонят. И как же я позвоню им и скажу: «Ребята, мы ждем вашего звонка», если они скорее всего ответят: «А мы не хотим идти вместе с вами». Могли бы хотя бы соврать.

Черил: Точно.

Ларри: Я имею в виду, могли бы позвонить нам и что-нибудь соврать. Чтобы мы не сидели здесь, как дураки.

Черил: Да.

Ларри: Ложь — это поступок. Это вежливость. Проявление уважения. А это — очень неуважительно.

«Ложь — это проявление уважения». Обратите внимание на это высказывание.

А как выглядит традиционная британская вежливость с итальянской точки зрения? Миланский журналист Беппе Северньини несколько месяцев прожил в Лондоне. Он писал статьи для итальянских газет и собирал материалы для задуманной им книги об «инглези».

Мне довелось некоторое время проработать вместе с Беппе в Англии, и я помню, как он был шокирован чрезмерными проявлениями британской вежливости. Ему казалось, что британцы специально используют маску учтивости, чтобы скрыть свои истинные чувства. Однако он не был в этом уверен. Как-то Беппе рассказал мне, что, стоя в очереди за газетой, он попытался подсчитать, сколько раз во время совершения покупки люди говорят «спасибо».

Все происходило примерно так:

Англичанин кладет выбранную газету на прилавок и говорит:

— Спасибо.

— Спасибо, — отвечает продавец. — С вас пятьдесят пенсов.

— Спасибо, — снова говорит покупатель, протягивая продавцу пятифунтовую банкноту.

— Спасибо, — отзывается продавец. — Вот ваша сдача.

— Большое спасибо, — заключает покупатель, уходя.

Таким образом, при покупке газеты «спасибо» произносится ровно 5 раз! Но истинную ли благодарность выражают эти слова? Вовсе нет. В Италии же, замечает Беппе, во время покупки газеты люди в лучшем случае лишь пару раз хмыкнут и все.

По-настоящему Беппе забеспокоился, когда случайно понял, что, живя в Англии, и сам усвоил некоторые речевые манеры и принялся думать и вести себя как англичанин. Он осознал это, когда однажды дождливым вечером подъехал к своему дому в центре Лондона и обнаружил, что кто-то поставил машину на зарезервированное за ним место на частной парковке. Это произошло уже далеко не первый раз, и Беппе, придя в совершеннейшую ярость, вытащил листок бумаги, разгладил его на ветровом стекле машины нарушителя и принялся писать: «Уважаемый сэр, позвольте указать вам на то, что вы соизволили нарушить…» Именно в эту секунду он вдруг замер, осознав наконец, что, собственно, происходит и чем он на самом деле занят. Черт побери, он же чистокровный итальянец, который в подобном случае должен выхватить из кармана связку ключей и нацарапать ужасные угрозы на всей поверхности машины. Вместо этого он почему-то принялся строчить записку, начинающуюся со слов: «Уважаемый сэр, позвольте указать вам на то…» Через месяц после этого Беппе Северньини упаковал свои вещи и вернулся в Милан. 

Говори, как я

В 1980-е мы стали свидетелями возникновения новой тревожной тенденции, превратившейся в угрозу свободе слова, запрещающей говорить то, что мы имеем в виду. Речь идет о так называемой политкорректности. С этого момента, как бы старательно мы ни пытались избежать оскорбления, как бы ни боялись поставить кого бы то ни было в неудобное положение, мы все равно не избежим обвинения в нарушении какого-нибудь писаного или неписаного закона. И если мы не станем внимательно следить за тем, как именно в данный момент следует называть то или иное меньшинство, мы запросто можем попасть в беду.