Лживая обезьяна

Будет ли, к примеру, считаться добродетельной ложь, сказанная, чтобы выиграть сражение и, окончив войну, спасти жизни людей? Можно ли оправдать союзников, которые обманывали немцев, забрасывая их ложными данными о местах высадки десанта в 1944 году? Полагаю, это зависит от того, на чьей стороне вы сражаетесь, или, если вы не военный, от того, на чьей стороне, по вашему мнению, Господь Бог и справедливость.

Если исключить развлекательную ложь, которая, без всякого сомнения, образует особую категорию, можно ли считать обман позволительным и правильным? Существует ли ложь, не способная никому повредить, и могут ли другие люди считать ваш невинный обман страшным и опасным?

А врач, врущий тяжело больному пациенту о его состоянии, чтобы не вызывать лишнего беспокойства? Может, лучше прямо сказать: «Болезнь смертельная — длинных книг читать не начинайте»? Такие добрые побуждения могут иметь дурные последствия — если пациент в конце концов узнает правду, разозлится, сочтет это предательством и не сумеет с пользой провести оставшееся время (или действительно не успеет дочитать «Войну и мир»).

В августе 2005 года командир корабля британских военно-морских сил Иэн Риче возглавил команду, которая три дня пыталась спасти российскую мини-субмарину, запутавшуюся в рыболовецких сетях на дне Тихого океана. Пока подчиненные Ричса разрезали сети, сам он заявил международной прессе о своей «уверенности» в том, что семерых членов российского экипажа можно спасти, даже несмотря на иссякающий запас кислорода. Позднее, во время бурного ликования, сопровождавшего успешный подъем субмарины, Риче признался: «Я лгал». Но в попытке избавить семьи подводников от страданий он, рискуя, подарил им ложную надежду.

Кришна учит индуистов: «Лгущий во имя спасения жизни не соприкасается с грехом». Например, злоумышленник барабанит в вашу дверь, угрожая убить друга, которого вы прячете у себя. Кажется, будущему убийце разумнее солгать, однако философ XVIII столетия Имманиул Кант считал, что это неправильно с моральной точки зрения.

Кант полагал, что ложь — «преступление человека по отношению к своему собственному лицу и подлость, которая должна делать человека достойным презрения в его собственных глазах». Быть правдивым, по его мнению, — святой и безусловный закон разума, не ограниченный никакой выгодой.

Похоже, что Кант с чистой совестью сказал бы будущему убийце своего друга: «Он прячется в шкафу в парадной спальне». Это жестоко по отношению к его другу, если, конечно, тот не разделяет такой философский подход.

Для тех же, кто находится в менее экстремальной ситуации, психолог Пол Экман предлагает ряд правил, которые помогут лжецам не очутиться в аду. Он советует поставить себя на место человека, которому собираешься соврать. Будете ли вы считать себя преданными и оскорбленными или же поймете вруна? Несколько лет назад профессор Экман проходил медицинское обследование по подозрению на рак, но решил не признаваться своей супруге. «Жена говорила, что ей кажется, будто я чем-то обеспокоен. Я ответил, что это не так, что все в порядке. Это серьезная ложь. Но зачем заставлять ее волноваться? Когда жена обо всем узнала, она не посчитала, что я предал ее доверие. Она поняла мой мотив, но все же предпочла бы с самого начала услышать правду».

Профессор считает, что лгущий с благими намерениями вступил на скользкий путь. «Возможно, он закрутил роман или один раз переспал с кем-то и решил, что его жене не стоит знать об этом. Верно ли это, или он просто хочет сплясать и вашим, и нашим? Нужно поставить себя на место другого человека. Действительно ли лучше соврать в такой ситуации?»

Экман добавляет: если один из партнеров решит соврать по поводу интрижки на стороне, ложь может разрушить взаимное доверие. А как его восстановить, никто не знает. Отношения между людьми часто рушатся не из-за предательства, а из-за лжи по поводу измены. «Трудно жить с тем, кому не веришь», — считает профессор.

Родительская ложь, как мы уже говорили, не остается без последствий. Мы регулярно лжем своим детям — о Санта-Клаусе и феях, о безболезненности укола, о приятном вкусе капусты брокколи или о том, что «мы почти приехали». Проблема в том, что ложь, продиктованная благими намерениями, — дурной пример. Получается, что правда — дело выбора; ее можно говорить или нет, в зависимости от настроения. Родительский посыл порой ставит в тупик: «Не надо врать, мой дорогой, иначе плюшевый медвежонок перестанет с тобой дружить».