Лживая птица счастья - 2 (СИ)

Будто услышав его, Беридзе со смиренным видом опустился на колени и, поцеловав его руку, поднял голову.

Это не было уловкой. Как в детстве, карие глаза сияли такой чистой всепрощающей любовью, что у Ника сжалось сердце.

— Нет! — выкрикнул он, но было уже поздно.

Рука Беридзе метнулась к ножу и из его горла ударил фонтан крови. «Прости, отец! Не хочу, чтобы на твоих руках была моя кровь», — мысленно сказал он и его глаза потускнели.

Ник не помнил, сколько просидел в тёмной как склеп комнате. В чувство его привёл сдавленный всхлип.

— Выходите! — приказал он.

Книжный шкаф снова ушёл в сторону и в проёме сначала показался юноша, а затем девушка. Судя по внешности, они были кровниками Беридзе. Девушка упала на колени рядом с телом мёртвого сепаратиста и залилась слезами. Парень замер рядом с ней, пряча горящие ненавистью глаза.

— Как вас зовут? — резко спросил Ник и оба, вздрогнув, уставились на него.

— Он Автандил, а я Манана, — ответила девушка.

В кровниках его воспитанника было нечто такое, что Нику активно не нравилось, и он потянулся к их разумам. «Крейд! Натуральные торпаны,[2] такие же недалёкие, лживые и подлые. Нет, Георгий, даже ради тебя я их не помилую».

Учуявшие опасность брат и сестра сорвались с места, беря его в клещи, и Ник скользнул между ними, а затем развернулся и взмахнул туаши.

Когда в комнату ворвались оперативники спецназа, он сидел на диване и методично отчищал меч от крови.

— Это мой подарок тебе, — сказал он и ткнул лезвием в направлении обезглавленного трупа.

Штейн кивнул, пряча досаду. Наконец-то ему удалось вычислить, где находится глава сепаратистов и тут на тебе!

— Это Георгий Беридзе?

— Да.

— А где его голова? — спросил он, покосившись на круглый предмет, упакованный в наволочку от диванной подушки.

— Там, где должно, — последовал ледяной ответ.

Ник бросил окровавленную тряпку и встал с дивана. Отточенным движением он отправил меч в ножны и, взяв приготовленный свёрток, направился к выходу. Штейн посмотрел на кровавый вслед, отмечающий его путь, и ему стало не по себе. «Брр! Просто мороз по коже, — поёжился он. — Я, конечно, тоже не подарок, но Ник это просто нечто. Мало того что порубил кучу народа, так ещё и голову Беридзе прихватил с собой. Вот нафиг она ему? Может, он каннибал и собирается съесть его мозги? Teufel! Неужели я был бы таким же отморозком, если бы помнил своё детство?» — мелькнула у него обескураживающая мысль.

***

Вопреки предположению Штейна, Ник, вернувшись домой, отправил голову Беридзе не в кастрюлю, а в холодильник. Поутру он водрузил её на церемониальное золотое блюдо и поставил на постамент в зале Лотилий — помимо всего прочего, он предназначался для почитания почивших родственников, близких друзей и верных слуг.

Мари тоже присутствовала на церемонии в храме и вторила молитве Ника за упокой души почившего, а затем на прощании в зале Лотилий. Когда он отдал распоряжение тиарану похоронить голову неизвестного ей типа в семейной усыпальнице, она рискнула спросить, кто он такой. Ответ её шокировал, но она не подала виду. «Сын, который лет на двадцать, а то и все тридцать старше отца?» — со скепсисом подумала она, но не стала выспрашивать подробности, видя, что Ник не в настроении разговаривать. Тем не менее наличие столь возрастного пасынка заставило её задуматься, сколько же лет её избраннику и почему он столь молодо выглядит.

«Надеюсь, Ник не станет жадничать и со временем поделится со мной своим элексиром молодости. Хотя кто знает, вдруг он не стареет сам по себе, тогда дело швах», — Мари представила себя морщинистой сгорбленной старушкой, а его всё таким же красивым и молодым, и приуныла. «Merde! Прямо-таки Хаул и Софи[3]. Представляю, как народ будет ржать, когда узнает, что мы муж и жена».

У старушки, которую вообразила себе девушка, был такой нелепый вид, что Ник поневоле улыбнулся. «Не расстраивайся, алин, над тобой никто не будет смеяться: я умру куда раньше, чем ты думаешь. К моему великому сожалению, ты состаришься с кем-то другим, а не со мной», — с грустью подумал он; почему-то сегодня ему не верилось, что удастся избежать карающей длани Пророчества.

— Чем займёшься? — спросил он, когда они покинули зал Лотилий.

Мари пожала плечами.

— Не знаю. Может, немного почитаю, потом позанимаюсь в виртуале. Или сначала потренируюсь с туаши, а затем почитаю историю Священных государств. А ты что собираешься делать?

— Алин, я же предупреждал, не выходи за рамки правил, — уклонился Ник от ответа.

— Тогда я оставлю тебя, — сказала девушка и, прощаясь, поцеловала его в щёку.

«Могла бы не бросать меня в такую минуту», — расстроенно подумал Ник. Из-за смерти Георгия он чувствовал себя не в своей тарелке и, чтобы отвлечься от грустных мыслей, отправился к пленнику.

***