Лживая птица счастья - 2 (СИ)

— Хотел соврать, но не буду. Старейший не морил меня голодом, я сам отказывался от еды. И если я до сих пор не умер, это его заслуга. Он кормил меня внутривенно.

— Что ему нужно от тебя?

Мирон налил себе ещё одну порцию сока.

— Не имею понятия. Я уже выдал ему всё, что знал о сепаратистах и… своих изобретениях, но он по-прежнему держит меня в живых, хотя я был уверен, что он прикончит меня, как только выкачает всю полезную информацию.

Конечно, я заметила его заминку и мне показалось, что это как-то связано с гнездом Владислава. Данное словосочетание всё больше беспокоило меня, да и Мирон держался так, будто мы знакомы. Чует моё сердце, это неспроста. Чем дольше я смотрю на него, тем больше кажется, что мы действительно знакомы. При общении с совершенно незнакомым человеком возникает чувство некоторой первоначальной неловкости, а с ним этого нет. И ещё одно, парень сам признался, что участвовал в моём похищении, а у меня нет настороженности в его отношении. Более того мне кажется, что он — друг, что уже ни в какие ворота не лезет.

— Какова твоя роль в моём похищении? Я не видела тебя среди остальных, — спросила я, не спуская глаз со странного сепаратиста. Он говорил о своих подельниках так, как говорят о посторонних людях.

— Я руководил операцией, — заявил Мирон, причём без малейших угрызений совести на физиономии.

Вот гад, чуть не угробил меня, а теперь сидит себе и спокойно ест у меня за столом. Я выхватила у него стакан.

— Всё! Вали в свою клетку, меня уже тошнит от твоего запаха.

Мирон умудрился покраснеть и с непонимающим видом захлопал глазами.

— Мари, я чем-то обидел тебя?

Он ещё спрашивает!

— А то! Твои придурки проломили мне череп и это чудо, что я осталась жива.

— Прости! — воскликнул белобрысый дурень, чуть не плача. — Поверь, я бы никогда не причинил тебе вреда! Если бы я знал, что Лукас войдёт в группу захвата, я бы эту сволочь загодя убил!

Лукас? Знакомое имечко. В мозгах снова что-то забрезжило, кажется, ещё немного и я вспомню… Но нет, гадостный привкус остался, а ясности не прибавилось.

Зато с Мироном всё ясно. Этот дурак по уши влюблён в меня и это не любовь на расстоянии. Изображение может понравиться, но любят конкретного человека. Значит, мы всё же встречались. Тогда вопрос, почему я не помню его?

— Чего ты хотел добиться моим похищением? Переговоров с моим отцом?

— Нет! Зачем мне это? Я хотел освободить тебя из лап Старейшего! Мари, он же сумасшедший. Беги от него пока не поздно!

Тоже мне, спасатель нашёлся! Сначала спаси себя сам, затем советуй. Борясь с усиливающейся головной болью, я глотнула кофе.

— Уже поздно.

— Вот именно, — подтвердил Ник, вошедший в столовую.

Он направился к автоповару и налил в стакан какой-то эрейской дряни. Всё же нужно будет набраться терпения и выучить названия блюд и напитков. Чёрт бы побрал вкусовые изыски давно почившей цивилизации. Нет, чтобы вместе с ней кануть в Лету… Боже! Как болит голова, аж искры из глаз.

— Вы тут побеседуйте за жизнь, а я пойду…

— Алин! — предупреждающе сказал Ник.

Пропади он пропадом! Нашёл, когда строить меня. Я же вот-вот в обморок грохнусь… Ладно, проще попросить прощения, чем препираться с ним, да и ещё с риском заработать критой по спине. Я привычно опустилась на колени и только тут вспомнила, что мы не одни.

***

Думаю, мне никогда не забыть потрясение Мирона, даже на смертном одре. На его лице были написаны такая боль и отчаяние, что мне самой поплохело. Господи! Неужели я выгляжу настолько жалкой в его глазах? Видимо, да — судя по тому, что он набросился на Ника, норовя вцепиться ему в горло.

Когда доходяга-вампир без чувств распростёрся на полу, я встала с колен и подошла к нему. Я не хотела ни о чём думать. Просто стояла и смотрела на того, кто знал меня, но кого не знала я. Пока не знала. Но однажды я узнаю, и это будет катастрофа, я в этом уверена.

— Он жив? — наконец спросила я.

Ник не ответил, и я направилась к выходу из столовой.

— Лучше бы он был жив, — сказала я, прежде чем выйти.

Что думает Ник по этому поводу, я не узнала. Не проявила тонкость натуры и не дала ему возможность объясниться. Что тут поделаешь? Такая уж хамка я уродилась. Бессердечная тварь и подлая сука, как кто-то сказал про меня. Правда, не помню кто и по какому поводу, но это не исключает правдивости самого высказывания.

Тянущая пустота в сердце и пульсирующий гул в больной голове были невыносимы. И ещё страх — непонятно чем вызванный он сводил меня с ума. Я была готова на всё, чтобы избавиться от него.

Не помню, как я оказалась за пределами дворца, а затем на краю глубокого ущелья.

Не отдавая себе отчёт, я раскинула руки и шагнула в бездну. Это не было намеренным самоубийством или импульсивным действием, вызванным обидой, я всего лишь хотела избавиться от гложущего меня страха — страха всё вспомнить. Внутреннее чувство говорило, что там, в прошлом, прячется настолько мерзкое чудовище, что проще умереть, чем примириться с его существованием. Стоит ему выползти наружу и оно испачкает мне душу и отравит сердце.