Лживая птица счастья - 2 (СИ)

Ну, тогда я вас поздравляю. Если моя ТВП не верна, то к месту назначения долетит лишь наш прах, да и то лишь при условии, что материалы звездолётов выдержат столь длительный полёт. Правда, есть ещё один вариант развития событий. По примеру Ника мы будем законсервированы в звездолётах и фиг знает сколько времени проболтаемся в космосе. Возможно, когда нас отпустит стасис-поле включённых двигателей, наша солнечная система уже перестанет существовать и не дай бог вместе со всей Вселенной.

Вот такие дела. Значит, я должна доказать, что права я, а не скептики.

Некоторое время я ещё осторожничала и выполняла роль заботливой хозяйки дома, а затем с головой ушла в работу и порой целыми сутками не вылазила из капсулы сопряжения. Правда, привычка — вторая натура, и рано поутру я продолжала заниматься с туаши. Когда мы встречались в тренажёрном зале, Ник ничего не говорил, точней, мы оба делали вид, что не замечаем друг друга. И никаких поединков в иметис — мы занимались по отдельности. Не знаю, как он, а я была счастлива.

Пара месяцев ударной работы и моя теория обрела стройную систему. Вот теперь к моей ТВП уже никто не подкопается — всё настолько разложено по полочкам, что лишь дурак будет утверждать, что она не жизнеспособна.

Довольная собой я решила, что такое событие нужно отметить. В конце концов, хватит уже играть в молчанку, пора помириться с Ником.

Сказано — сделано. Я привела себя в порядок и направилась в столовую, где соорудила праздничный ужин и села за стол в ожидании сотрапезников.

Первым появился Мирон. При виде меня он просиял.

— Мари! Слава богу, с тобой всё в порядке! — обрадованно воскликнул он и похромал к своему месту.

Свежие следы криты говорили сами за себя, и я стиснула зубы. Вот сволочь! Пока я работала над ТВП, этот гад отыгрывался на нём.

Аккуратно опустившись на стул, Мирон предостерегающе глянул на меня.

— Не беспокойся, Мари, со мной всё в порядке. Это выглядит страшней, чем есть на самом деле. К тому же мне попало за дело.

Глаза затуманили слёзы. За дело, да? Надо же, какая знакомая песня! Я тоже это говорю себе, ведь ничего другого не остаётся.

— Тихо-тихо! Не плачь, малышка! Всё будет хорошо, — попытался он меня успокоить.

— С чего вдруг? — всхлипнула я. — Вечно ты обещаешь, а лучше не становится.

Мирон быстро глянул на меня, а затем потянулся за хлебом. Не удержав хлебницу, он вслед за ней уронил графин с клюквенным морсом. Умный дом тут же выслал подмогу и уборочный автомат заелозил по полу, собирая осколки стекла и намокшие куски хлеба.

— Чёрт! — Мирон виновато улыбнулся. — Извини! Что-то я сегодня как слон в посудной лавке.

— Ну-ка, встань!

Смахнув слёзы, я подошла к нему и, невзирая на его протесты, исследовала суставы рук, ног, а затем рёбра. Слава богу, переломов не было, одни вывихи.

— Тиаран, аптечку скорой помощи. А ты давай раздевайся, — сказала я Мирону.

Он было снова запротестовал, но я велела ему заткнуться и делать, как велено. При виде обширных синяков и многочисленных следов криты на его теле меня затрясло от злости. Убить мало этого ископаемого садиста!

Как могла, я вправила вывихи и наряду с обезболивающим закачала в него лекарственный комплекс, ускоряющий восстановление организма. Судя по тому, что его торс вновь начал обретать скелетные очертания, его война с Ником идёт полным ходом, и он снова голодает.

— Регенерация совсем на нуле? — спросила я, хотя и так было ясно.

— Ничего страшного, — Мирон беспечно улыбнулся. — Не грузись, я и не в такие переделки попадал.

Как будто это возможно. Этот упрямый баран будет бодаться с Ником до тех пор, пока тот его не прикончит.

— Да уж, тебя и раньше били будь здоров, — я вздохнула. — Садись, ешь. И будь осторожен, постарайся ко всему прочему не заработать заворот кишок.

— Спасибо, мой ангел. Твоя забота для меня дороже всех сокровищ мира.

Естественно, Ник не мог пропустить такой момент и вошёл именно тогда, когда Мирон по-джентльменски целовал мне руку.

— Оба на колени! — приказал он.

Ну вот, начинается! Я встала на колени и потянула Мирона за собой. «Сделай милость, хоть ты не кочевряжься и не порти мне праздник», — мысленно сказала я ему. «Ладно, только ради тебя», — ответил он, но опустился лишь на одно колено, как это делали европейские рыцари перед своими сюзеренами. Кстати, то обстоятельство, что он владеет мысленной речью говорит о том, что он уже вышел из возраста молодняка.

Я сказала требуемую формулу прощения, Мирон промолчал, но Ник, слава богу, не стал лезть в бутылку и разрешил нам сесть за стол. Он даже был столь любезен, что спросил по какому поводу праздник. Я сказала, что по случаю доказательства абсолютной верности теории временных потоков, и за столом вновь воцарилась тишина.