Лживая птица счастья - 2 (СИ)

Но он ошибся. Песнь Сотворения в исполнении Ким прозвучала вполне уверенно. Под её влиянием письмена на поверхности Звезды Хаоса слабо засветились, а затем образовали радужный шарик, который подплыл к жертвенному постаменту. Стоило ему коснуться Мари и по всему её телу проступили такие же радужные письмена, что и на Звезде Хаоса. Затем они исчезли, и прежде неподвижное тело девушки начало подавать признаки жизни. Сначала дрогнули ноздри изящного прямого носа, а затем раздались мокрые булькающие всхлипы — это, сигнализируя о возврате дыхания, пришла в движение грудная клетка.

— Да я умница, каких поискать! — воскликнула обрадованная Ким. — Эй, кошачья морда! Ты это видел? У меня всё получилось… Тсс! Молчи!

Она к чему-то прислушалась.

— Вот и Николс пожаловал. Не знаю, как тебе, а лично мне ни с руки с ним встречаться.

Прежде чем уйти, Ким пристально глянула на Ареса, по-прежнему пребывающего в образе ягуара. Судя по горящим глазам и хвосту, хлещущему по бокам, известие не оставило его равнодушным — он явно волновался. А ещё она видела, что визит принца Хаоса не был для него неожиданностью.

«Вот дурак! Для встречи с Николсом совсем не обязательно было вмешиваться в ход Пророчества. Этот гад не замедлил бы с появлением, как только узнал бы о моём появлении», — усмехнулась юная богиня. За её спиной снова развернулись полотнища прозрачных крыльев, и она исчезла, оставив после себя дождевую чистоту радуги, запах недавней грозы и отблеск золотого летнего дня.

***

Как только Ким исчезла, Арес переместился в зал Лотилий. Приняв человеческий облик, он подошёл к жертвенному постаменту: смертная девушка дышала, но так и не пришла в себя. «М-да. Демиург называется! Привязала душу к телу и решила, что дело сделано. Как бы не так! Без синхронизации это всего лишь живой труп», — ухмыльнулся он, довольный неудачей юной богини.

И тут случилось то, чему у него не было объяснения.

Жертвенный постамент затянула мгла безвременья, и его мраморная поверхность опустела. Мари вновь повисла на перекладине для штандартов, причём в том же плачевном состоянии, в каком она была до появления юной богини, вознамерившейся её оживить.

Озадаченный Арес обошёл вокруг истерзанной девушки. «Похоже, судьба смертной предопределена самим Мирозданием. В таком случае и у меня, и у Ким крупные неприятности», — хмурясь, подумал он.

Бог-убийца беспокоился не зря. За вмешательство в судьбу ключевых фигур Коллегия Двенадцати наказывала особо жестоко — как правило, это был смертный приговор.

***

Ник не помнил, как добрался до личных апартаментов, и не знал, сколько простоял в коридоре, прежде чем пришёл в себя. Двери отворились — причём уже не в первый раз, и он вошёл внутрь. Вспыхнул неяркий мягкий свет и первое, что бросилось ему в глаза, это вещи Мари. Поначалу, когда она поселилась у него, они страшно раздражали его, но постепенно он привык и уже не обращал внимания на всякие женские мелочи, попадающиеся ему в самых неожиданных местах.

При виде заколки, которую Ник недавно видел в волосах Мари, случившееся вдруг показалось ему дурным сном, но он был не из тех, кто живёт иллюзиями. Стараясь не смотреть по сторонам, он прошёл в спальню и первым делом поставил бластер на подзарядку. Затем он сел на кровать и его невидящий взгляд устремился к окну, за которым царила ясная тёплая ночь.

Вселенская звёздная тьма дарила покой его оцепеневшей душе. Ник не испытывал ни сожаления, ни вины за содеянное — он вообще ничего не испытывал. Гнев, боль, негодование — весь этот спасительный взрыв чувств, накрывший его в храме Священного Ягуара, иссяк по возвращении в зал Лотилий. Прежде чем он увидел Мари, погребённую под ворохом увядающих цветов, он учуял запах её крови, приобретший нотку тлена, и к нему наконец пришло осознание того, что она мертва — мертва и, значит, больше не имеют смысла ни его застарелая ненависть, которую он перенёс с матери на дочь, ни его любовь к Мари, которую он не хотел признавать.

«Почему из всех женщин именно она?» — тоскливо вопросил он себя и, стремясь отгородиться от чувства вины, попытался вызвать в памяти образ Лотиланы. Увы, образ Мари был куда ярче и перед его внутренним взором промелькнул калейдоскоп воспоминаний, где центральное место занимала она, а не его первая любовь.

И Ник смирился. Бластер успел на четверть зарядиться, и он взял его в руки. «Конечно, глупо умирать из-за женщины, но что-то я устал от потерь. Устал до потери пульса, как сказала бы моя невоспитанная алин», — рассеяно подумал он и его палец привычно лёг на спусковую кнопку. Правда, прежде чем окружающий мир перестал существовать, ему почудилось, что звёзды сорвались со своих мест, и всё их несметное количество ринулось к его окну.