Лживая птица счастья - 2 (СИ)

Воображение Мари тут же снабдило чернокожего красавца названным реквизитом, но вместо белого балахона выдало ему красный, вкупе с колпаком, и она состроила серьёзную мину, борясь с рвущимся наружу истерическим смехом.

— Извини, Николс, но борода из ваты — это несколько из другой оперы… Ой, больше не могу!.. Прости, прости! Сама не понимаю, что со мной творится.

Её лицо скривилось в какой-то полу-смеющейся, полу-плачущей гримасе, и она ударила себя по щеке — сначала по одной, затем по другой. «Господи! Какой-то перманентный бред! Палевская, проснись! Хватит уже!»

— Вот именно, хватит уже, — негромко сказал гость, и Мари перестала хлестать себя по щекам.

— Зачем я тебе? — спросила она, требовательно глядя на него.

— С твоей помощью я надеялся вернуть ту, что мне дорога.

— Каким образом? Я её знаю?

Принц Хаоса помолчал, прежде чем ответить.

— В тебе её душа.

— Всё-таки ты дьявол, — заключила Мари.

— Знаешь, какой ваш основной грех? Это ваше непомерное самомнение и заносчивость. Мир далеко не тот, каким вы его представляете. Он слишком сложен и многогранен даже для нас, тем не менее вы, чей крохотный невежественный умишко не способен постичь самых простых вещей, продолжаете мнить себя венцами творения и, как следствие, истиной в последней инстанции.

— В Библии говорится, что вы создали нас по своему образу и подобию, — возразила Мари, задетая явным презрением собеседника, и добавила: — В общем-то, любому здравомыслящему человеку и так понятно, что это всего лишь сказки, которые со временем обрели сакральный смысл. Ну а теория Дарвина — это тоже чепуха?

— Ваши священные книги, равно как научные изыскания, — всё это звенья одной цепи. Вот только то немногое, что доступно вашему уму, вы извращаете настолько, что полученное вами знание теряет свою ценность.

— Я учёный, мне нужны не слова, а доказательства. Говоришь, что ты… — Мари замялась, — антитеза дьявола, но чем ты это подтвердишь?

Она по-прежнему не верила, что гость именно тот, кем он себя объявил.

— Какого рода доказательства убедят тебя? — спросил принц Хаоса, которого уже не столько злил, сколько забавлял ведущийся разговор.

— Ну… Твоя епархия рай. Вот и покажи мне, каков он.

— Ты же считаешь, что увидишь иллюзию, — сказал он и Мари показалось, что от его улыбки сразу же посветлело, будто солнце выглянуло из-за туч.

— Ничего, я готова рискнуть, — оживилась она. — Да, хотелось бы уточнить, рай действительно существует или это выдумка?

— Зависит от веры. Чем она сильней, тем вероятней, что выдумка обретёт реальность. Так в каком раю ты хочешь побывать?

— Пусть будет христианский, о других я вообще мало что знаю.

Принц Хаоса согласно кивнул и вызывающий наряд Мари трансформировался в полупрозрачный короткий балахон белого цвета, отделанный наилегчайшим пухом.

«Надо же, а малышка вылитый ангел!» — подумал Николс, любуясь спящей девушкой. И в самом деле, красота Мари не уступала красоте её матери, которая со временем была признана одной из красивейших богинь при Сияющем дворе. И хотя злые языки утверждали, что свой венок королевы красоты Риза получила лишь из-за благосклонности лорда Хаоса, тем не менее никто не оспаривал, что она действительно прекрасна. Да и количество сердец, сложенных к ногам беспощадной богини, говорило само за себя; причём некоторые утверждали, что на крючок её ледяной красоты попался даже сам лорд Ваатор, во что верили далеко не все. При Сияющем дворе было опять же общеизвестно, что повелитель Адской Бездны неравнодушен к мужской красоте, а к женщинам, как правило, испытывает только дружеские чувства.

По факту Мари уснула, но Николс сдержал слово и показал ей обещанный рай. Ведь в царстве Морфея грань между миром живых и миром мёртвых столь тонка, что душе ничего не стоит её преодолеть. Правда, всегда есть вероятность, что, уйдя в потусторонний мир, можно остаться там навсегда, но той, что находилась под покровительством самого принца Хаоса, такая опасность не грозила.

Глава 28-13

ГЛАВА 28. Молитвы молитвами, а протекция — великое дело! Без неё не попадешь даже в рай, во всяком случае, досрочно

И в самом деле, поначалу это был обычный сон, правда, необычайно красочный и реалистичный.

С ощущением, что мир чудесен, Мари стояла на голом скалистом плато. Свежий горный ветер теребил подол её платья и она, придерживая длинные пряди волос, смотрела и никак не могла насмотреться на деревеньки и аккуратные квадраты полей, расположенные на горных склонах. Переполненная радостью она жадно ловила запахи и звуки родной земли, истомлённой летним зноем. Это была Арея — её невообразимо далёкая родина, которую она никогда не видела, и тем не менее любила всей душой.

Тут небо властно позвало её к себе, и она без капли сомнения раскинула руки и устремилась ввысь — к пронзительной синеве небесного храма с редкими снежно-белыми облаками.