Лживая птица счастья - 2 (СИ)

«Рени, я лечу! Матушка, посмотри, у меня есть крылья. Я как птица!» — восторженно выкрикнула Мари и, воспарив в вышину, бросила взгляд на землю. «Ух ты, дух захватывает от такой красотищи!» — подумала она, и тут вид внизу разительно переменился. На смену идиллической зелёной Аркадии с её сказочно-прекрасными эрейскими городами пришла картина современного мира.

Индустриальный кадавр был вонюч и уродлив, но с огромной высоты даже он показался Мари не таким уж безобразным. «Если не обращать внимания на мегаполисы, напоминающие раковые опухоли на теле планеты, и дымящие трубы заводов и фабрик, то там, внизу, всё те же зелёные квадраты полей и извилистые русла рек, мирные пастбища и черепичные крыши уютных городков». Говоря это, девушка, конечно же, кривила душой, но ведь она в этом мире родилась и потому была снисходительна к нему — как снисходительны мы к недостаткам тех, кого мы любим.

Неожиданно путь наверх ей преградила плотная завеса серых облаков и сколько она ни старалась, ей было не пробиться сквозь их толщу.

Испугавшись, что навечно застрянет в этом непроглядном сером Лимбе[1], Мари закричала, зовя на помощь, и тогда над её головой блеснуло светлое пятно, а затем кто-то протянул ей руку, которая показалась ей знакомой. «Неужели Ник? — удивилась она. — Только я ни разу не видела его с радужными коготками. Может, он сменил ориентацию и таким образом даёт мне понять, что всё кончено?» — промелькнула у неё забавная мысль.

«Но-но! Это натуральный цвет когтей, доставшийся мне при рождении, — заметил обладатель длани голосом принца Хаоса и пояснил: — Что поделаешь, моя мамочка большая любительница весёленьких расцветок. Спасибо, что фантазия Лилит не пошла дальше, и она ограничилась лишь моими когтями». Затем последовал грустный вздох с бормотанием: «Эх, дом, милый дом!» и вслед за тем нетерпеливое: «Быстрей, детка! Не медли, у меня дел невпроворот».

«ОК! Сейчас!» — Мари ухватилась за предложенную руку помощи и… оказалась в райском саду, если судить по сельской пасторали, где хищники мирно сосуществовали со своими травоядными соседями. Вот только её не покидало ощущение, будто она попала в картину, чей библейский сюжет обрёл объём и жизнь. Но стоило ей подумать, что лужайка ничем не отличается от плюшевого коврика, как травка под её босыми ногами обрела шелковистую упругость и она поёжилась от щекотки пытающихся распрямиться стебельков. «Ладно, с флорой всё понятно, а почему у тебя такая странная фауна? — поинтересовалась Мари, глядя на возлежащую поблизости меланхоличную парочку, состоящую из поджарого льва с тщательно завитой золотой гривой и кругленького белоснежного барашка, взирающего на неё невинными голубыми глазками. — Знаешь, я ещё могу понять, почему у льва золотой окрас, но почему у овцы не горизонтальные, а вертикальные зрачки?»

Лев зевнул, обнажив пасть с острыми белыми клыками, и с его морды на Мари глянули глаза принца Хаоса. «А мне так больше нравится», — прорычал он и, подойдя, потёрся о её ноги, а затем пихнул головой под коленки. «Ишь, критиканка выискалась! Как творец я имею право на любую фантазию и всякие смертные девчонки мне не указ. И вообще, раз не ценишь моё доброе к тебе отношение, отправляйся-ка ты к остальным».

«Умереть не встать!» — воскликнула Мари, наконец-то заметившая какое множество людей в раю. «Вот это прорва! Налицо явная нехватка свободного пространства. Теперь я понимаю, почему некоторые души не рвутся сюда. Всё-таки в аду есть свой персональный котелок и личная сковородка, что уже радует. Хотя как чертям удаётся организовать такое, большая загадка, ведь у них народу ещё больше, чем в раю».

Она критически осмотрела толпу праведников, облачённых в полупрозрачные балахоны, и покачала головой. «Ну, дела!.. Такое ощущение будто я нахожусь в общественной бане. Вот только, несмотря на шаловливые наряды, особо смотреть здесь не на что».

И в самом деле, люди в раю выглядели точно также, как при жизни, разве что были молоды и без увечий, с которыми они родились или получили уже после рождения.

Проверяя, как обстоят дела у праведников с сексуальным влечением, она уставилась на ближайшего к ней молодого парня и, когда тот покраснел до корней волос, опустила взгляд, проверяя его реакцию. С ней оказалось всё в порядке, и она одобрительно кивнула. Правда, на физиономиях близстоящих праведников отразилось осуждение, но никто ей не сделал замечание.

«Думаю, при таком перенаселении здесь строгая дисциплина и за ссору можно в два счёта вылететь из рая, — решила Мари. — Ладно, где наша не пропадала! Жить можно. Во всяком случае, в раю не хуже, чем в городе в час пик, только воздух значительно чище и кругом масса зелени, — она улыбнулась. — К тому же большой плюс, что в отличие от рая Марка Твена здесь не выдают арфу в комплекте к балахону». Не успела она порадоваться этому обстоятельству, как тут же раздался нежный музыкальный аккорд, и в её руках материализовалась огромная золотая арфа. От неожиданности она уронила тяжеленный инструмент себе на ногу.