Лживая птица счастья - 2 (СИ)

Ник преградил мне дорогу и я, ничего не видя из-за слёз, влетела в его объятия.

— Прости, родная!.. Ну, пожалуйста!.. Слово райделина, я сам не понимаю, что со мной творится! — бормотал он в перерывах между поцелуями.

— Пусти! К чёрту твоё слово… Уйди, видеть тебя не могу!

Увы, перенервничавшая до состояния полного нестояния я была не в силах дать достойный отпор и лишь вяло трепыхалась в его объятьях.

— Больно! — выкрикнула я и он сразу же отпрянул от меня.

«Ага, попался!» — подумала я с мстительным удовольствием. Торжествуя, я посмотрела на Ника и у меня перевернулось сердце в груди. По его лицу блуждала столь несвойственная ему жалкая улыбка, что я не выдержала и, плюхнувшись на задницу, заревела. В общем, со мной приключилась натуральная истерика, которую он стоически вытерпел.

Когда я выдохлась, Ник отнёс меня к медицинской капсуле. Думаю, мне хватило бы собственного регенерационного запаса, но это так приятно, когда о тебе заботятся. Тем более стоило только заикнуться, как он тут же бросался выполнять моё желание. Конечно, я не смогла отказать себе в удовольствии и как следует его погоняла.

И всё же, несмотря на примирение и чудесный секс, я перед сном дала себе слово, что сделаю всё, чтобы разорвать нашу не то помолвку, не то брак. Если раньше у меня ещё оставались сомнения, то сейчас их больше не было. К чёрту такую семейную жизнь. Я не самоубийца.

Ночью я спала плохо и часто просыпалась. Снилась всякая ерунда — пугающая и одновременно восхитительная. Будто бы Ник всё же притащил меня в зал Лотилий и, подвесив к перекладине, вознамерился снять с меня шкуру, но тут появился оживший Давид Микеланджело (правда, почему-то длинноволосый и чёрный аж до радужного отлива) и, глядя на меня прекрасными синими глазами, вручил мне крылья ангела, чьи перья были легче воздуха.

Я улетела в сказочные края и там всё было так, как поётся в любимой песне Ладожского — был город золотой с прозрачными воротами и яркою звездой и были там чудесные сады и звери невиданной красы: и огнегривый лев, и вол, исполненный очей, и золотой орёл небесный.

Всё было бы просто замечательно, если бы в нашу компанию не затесался баран — тоже сказочный красавец, но по повадкам редкостный козёл. Этот мудак с аршинными золотыми рогами тащился позади нас и с воинственным блеянием периодически бодал меня пониже спины, да так сильно, что я каждый раз падала. К счастью, появился ягуар и в два счёта его слопал, за что я преисполнилась благодарности к нему. Поначалу я боялась громадной кошки, но ягуар вёл себя прилично — не рычал и не скалил зубы, как во сне, приснившемся в Академии, и я свыклась с его присутствием.

Звери привели меня к раскидистой яблоне с золотыми яблоками, и я поняла, что это знаменитое Древо познания добра и зла. Под ним стояла светловолосая девица в белом платье и, поджидая меня, чинно держала яблоко на ладони — видимо, подменяла змея-искусителя, который отлучился по своим адским делам. Кстати, в девице мне померещилось что-то знакомое, но я так и не вспомнила, где её видела. В общем, я взяла протянутое яблоко и без раздумий вгрызлась в его сочную ароматную мякоть. Не знаю, совершил ли сей акт райского вандализма переворот в моём сознании, как это произошло с Адамом и Евой, но ничего особенного я не ощутила — разве что голод усилился, и я проснулась.

Глава 29-17

***

Открыв глаза, я натолкнулась на взгляд Ника. Он был спокоен. От вчерашней приниженности не осталось и следа. А жаль. Виноватый Ник нравился мне куда больше, чем Ник, воображающий себя пупом мироздания. Ну да, ладно. Как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

Формальный обмен пожеланиями доброго утра, выдержанный в строгих эрейских рамках, как ни странно, принёс мне облегчение. Да и Ник вроде бы доволен, что всё вернулось на круги своя. Вот и замечательно. Нет нужды сокращать дистанцию, всё равно мы скоро расстанемся.

Привычный утренний ритуал с походом в ванную и гардеробную (они у нас раздельные) завершился в столовой, где я заказала завтрак для него и для себя. Когда он пришёл, я поставила перед ним поднос с едой — конечно, столовская сервировка, но так тиарану легче убирать. О машине Ник заботится куда больше, чем обо мне, но хоть не делает из меня личную служанку, за что ему отдельное спасибо.

— Чем сегодня займёшься? — спросил он во время завтрака.

Я подняла на него глаза.

— Погуляю по парку, а там будет видно.

Чем займётся он, я не спросила. Согласно ритену, я не имею права проявлять любопытство относительно его дел. Если он сочтёт нужным, то сам скажет о своих планах.