Лживая птица счастья

— Ник, только давай без рукоприкладства! — встревожилась Мари. — Поклянись, что ты не применишь к мальчику ритен!

После долгих уговоров ей удалось выбить из него неохотное обещание поискать иные методы воспитания, исключающие порку критой. Впоследствии Ник не раз пожалел о своих словах. При каждом удобном случае он припоминал жене, к чему привела её мягкотелость, и не единожды выместил на ней свою досаду на сына.

Академия. Недостающее звено Магической Квадратуры

Сапковский болтался рядом с кабинетом Даниэля Смита, нетерпеливо ожидая своего подопечного. Ему было не по себе. Неожиданный вызов к ректору рушил все их тщательно продуманные планы. Ведь на сегодня был назначен побег Тьена из-под купола Гефеста.

При помощи разговоров по душам и льстивых уговоров Анжею удалось договориться со своим приятелем-лётчиком, обкатывающим экспериментальные модели новой техники, что он возьмёт с собой Моррисона в испытательный полёт и высадит его на Большой земле. Рисковый парень вошёл в положение Тьена, поскольку он тоже находился в разлуке с предметом своей страсти. Правда, по другому поводу, но всё равно он страшно ему сочувствовал. Но чтобы попасть внутрь его самолёта, нужно было каким-то образом просочиться на тщательно охраняемое лётное поле, расположенное в скальном массиве. Сапковский угробил массу времени и нервов, но добыл необходимый пропуск в ангар. Без него незачем было соваться к его входу — он охранялся не только службой СБ, но и невидимыми электронными стражами. Даже с пропуском внутрь мог пробраться только тот, кто досконально знал порядок его функционирования. Им он был известен благодаря тому же приятелю-лётчику, который рассказал им всё, что знал. К тому же он рискнул добыть чертежи электронной охраны входного периметра. Сообща заговорщики нашли её слабое место.

К сожалению, сейчас тщательно хронометрированный график побега рушился прямо на глазах, и Сапковский встревожено прикусил губу. Поневоле в его голову подлезли неприятные мысли о том, что приятель-лётчик их предал. «Н-да! Если это так, то тут же вскроется моё участие и в мгновение ока меня разжалуют в рядовые, предварительно раскатав ниже плинтуса. Тогда плакала моя карьера в СБ!» — с досадой подумал он.

Матюгаясь про себя, Анжей нисколько не жалел о своём поступке. Тьен Моррисон стал для него одним из немногих друзей и ради него он был готов пойти на жертвы. Поначалу парни нередко сцеплялись. А затем, побывав в совместных заварушках, периодически устраиваемых Тьеном, они поняли, что могут положиться друг на друга и по-настоящему подружилась. Спокойный по характеру Моррисон прекрасно понимал и уравновешивал своего вспыльчивого товарища, но и тот не оставался у него в долгу. По мере сил Сапковский не давал закиснуть своему подопечному от вселенской хандры, которая периодически накатывала на него. Особенно в последнее время Моррисон был сам не свой. В минуту слабости он опрометчиво предложил Аннабель стать его женой и теперь сильно раскаивался в своём поступке. Упрямство не давало ему признать, что он любит хрупкую зеленоглазую девушку не меньше её сестры. Потому Тьен находился в жутком душевном раздрае и даже слова Анжея о том, что Мари уже любит другого, ничего не меняли для него. Со свойственным ему эгоизмом он хотел увидеться с ней и определиться со своим сердцем. В общем, Тьен совсем запутался и с новой силой рвался на волю. Видя это, Сапковский решил, что пришла пора рискнуть и делом помочь своему другу.

Наконец, дверь ректорского кабинета распахнулась, и Сапковский с тревогой посмотрел на ошеломлённое лицо друга.

— Ну, что, Злата Тигра, каюк нашим планам? — чуть слышно спросил он.

Неожиданно тот широко ухмыльнулся

— Не беспокойся, Анжей. Всё в порядке. Ты не поверишь, но с меня сняли арест и отныне я свободен как птица в небе. Даже разрешили на неделю съездить домой, и повидаться с отцом, — с радостью отозвался Тьен.

— Слава богу! Ну-ка, расскажи поподробней! — воскликнул Сапковский и потащил приятеля подальше от ректорского кабинета.

Как назло началась переменка и высыпавшие в коридор студентки немедленно прицепились к ним. Особенно доставалось Тьену. Впервые за долгое время с красивого лица юноши слетела привычная грусть, и на свет его сияющих золотых глаз девчонки слетались как мотыльки на огонь. Успокоенный хорошей вестью Сапковский, видя, что им не поговорить, попрощался с приятелем и, условившись о встрече, отправился к себе домой.