Лживая весна

Через пять минут, расплатившись за пиво и за испорченный портрет, я тоже вышел на улицу. Я помню, что улыбнулся. Тогда мне казалось, что начинается новая жизнь…

Хольгер замолчал. Из окна дуло, и он закрыл его. Хелена искала своими глазами его глаза. Когда ей удалось их найти, он произнес:

– Наверное, я плохой человек.

– Нет, ты не плохой, просто ты видел слишком много плохого. Ложись и постарайся уснуть, до утра еще далеко.

Эпилог

Вена. 31 декабря 1939 года.

Падал снег. Венские улицы были припорошены им. Хелена держалась за локоть Хольгера, опасаясь поскользнуться. Они подходили к зданию Венского музыкального общества, где сегодня должен был пройти концерт местного симфонического оркестра.

Вюнш, всегда с любовью относившийся к музыке, решил приехать в Вену – самый музыкальный город мира – на Рождество. Они с Хеленой давно никуда не выбирались, и Хольгер чувствовал себя немного виноватым перед ней.

Неделя в австрийской столице пролетела как красивый сон. Они побывали в Хофбурге, где видели корону и меч императоров Священной Римской Империи Германской нации. Видели они и наконечник копья, которым, по легенде, была нанесена смертельная рана Христу. Вюнш долго вглядывался в него, но так и не смог избавится от сомнения, что этому наконечнику действительно было почти две тысячи лет. Не забыли они прогуляться и по знаменитому парку Пратер, а также осмотреть Собор Святого Стефана.

Вишенкой на этом торте, главной целью посещения Вены для Хольгера был благотворительный концерт, устраиваемый по программе зимней помощи бедным. Венский симфонический оркестр, Вильгельм Фуртвенглер с дирижерской палочкой, великая музыка семейства Штраусов, Моцарта, Шуберта, Николаи и многих других, многокрылые вальсы, стремительные мазурки, торжественные марши, наконец, сама Вена, ставшая южной жемчужиной в ожерелье городов Германского Рейха.

Хольгер был особенно рад, что хворь, навалившаяся на Хелену в последние пару дней, отступила, позволив ей составить ему компанию. Беременность давалась ей тяжело. Ее легкое тело с трудом справлялось с созданием новой жизни. Больше всего страданий Хелене приносили боли в спине. Вюнш как мог, пытался ей помочь, но силы его были не безграничны.

Они вошли в широкий холл и погрузились в мир мрамора, скульптуры и позолоты. Не обошлось, разумеется, без знамен со свастикой. Роскошная хрустальная люстра ярко освещала это интерьерное великолепие. Хольгер на мгновение остановился, чтобы окинуть взглядом узоры на стенах и потолке. Хелена тоже смотрела вокруг с изумлением.

Концерт вызвал большой интерес у публики. Вюнш видел как людей в форме, так и гражданских. Ему бросились в глаза Железные кресты на груди совсем молодых парней, стоявших небольшой компанией и заразительно смеявшихся над чем-то. Эти ребята были детьми, когда закончилась Великая война и никак не могли служить на ней. «А вот и первые плоды новой войны…» – подумал Хольгер с некоторой грустью.

Они сдали вещи в гардероб, и Вюнш в очередной уже раз залюбовался своей супругой. Хелена была в вечернем платье, которое получила из ателье аккурат перед отъездом. Вышло не дешево, но она заявила, что без выходного платья в Вену не поедет. Впрочем, Хольгер не особенно собирался с ней спорить. Платье, специально сшитое для того чтобы носить его во время беременности, было сработано настоящим мастером – оно не пыталось спрятать живот, а, напротив, подчеркивало его, делая частью образа. Вюнш не удержался и поцеловал ее.

– Ты чего?

– Ничего. Просто ты очень красивая.

– Лжешь…

– Нет, не лгу. Нравится платье?

– Да, удобное, а смотрится как?

– Превосходно!

Они прошли в концертный зал, называемый за обилие позолоты Золотым залом. Зал превосходил холл своим великолепием и роскошью, а венчали эту красоту трубы органа закрытого, правда, в значительной степени большим полотнищем со свастикой. «Жаль, что сегодня нет органной музыки…». Хольгер с превеликим интересом вглядывался в очертания этого могучего инструмента.

Ему не удалось достать билеты на балкон, поэтому пришлось довольствоваться местами в зале, но Вюнш не расстраивался по этому поводу, так как места были отличные – почти ровно по центру, не очень далеко, но и не совсем близко от сцены.

До концерта оставалось пятнадцать минут, но люди уже начинали занимать свои места. Хольгер узнал в толпе мужчину и женщину, пробиравшихся в их с Хеленой сторону, и не смог сдержать улыбку:

– Добрый вечер, Франц! Вот это встреча!

Майер ничуть не изменился за те три года, что Вюнш его не видел, разве что немного заматерел. Он принял предложение Гиммлера и перешел в ГЕСТАПО сразу с момента ее создания. Через год вступил в СС, а три года назад был переведен в Берлин.

Хольгеру до сих пор было немного досадно, что им не довелось больше поработать вместе. Репутация Майера крепла с каждым днем и шла впереди него, а его звание уже было выше, чем у Вюнша. «Ну и хорошо» – Хольгер искренне радовался успехам Франца и не без гордости вспоминал что, пусть и немного, но поучаствовал в его становлении как полицейского.