Лживые боги

В следующий миг в другой конец помещения затащили светловолосую девушку, замотанную в восточные одежды. Идиоты, свою Оленьку он бы узнал, даже если бы просто увидел её тень, он бы её элементарно почувствовал!

Гройсман расхохотался, глядя на хозяина помещения:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Раньше ты был просто безмозглым ослом, а теперь будешь мертвым безмозглым ослом!

И в этот момент жахнуло! Давид тут же упал лицом вниз на ковер и затих.

Через десять минут он уже трясся в вертолете и ловил на себе полные укора взгляды совсем молодого Левинского, отвечавшего за спец операции и обещавшего в следующий раз пристрелить лично.

На следующий день был срочно созван совет десяти, который был целиком и полностью посвящен этому событию. В конце заседания Главный Арбитр обратился к Гройсману и сказал:

— Давид, ты знаешь правила и должен меня понять. Такого мы больше допустить не можем, поэтому я отдал приказ найти и ликвидировать девушку.

Давид поднялся на ноги и глядя прямо в глаза Арбитру спокойно ответил:

— Я еще могу понять полоумных папуасов, но вы-то взрослые, уважаемые люди! Кого вы собрались искать, если даже я её сейчас не узнаю? Вы собираетесь перебить всех женщин огромной страны? У меня таких знакомых, как она была не меньше сотни. Ищите конечно, если вам больше нечем заняться, но ко мне с этими вопросами больше не подходите.

Собрание постепенно подходило к концу, а Ия с любопытством пыталась рассмотреть участников мероприятия, её внимание, почему то, привлекла светловолосая молодая женщина, которая сидела немного в стороне и кажется даже не принимала участие в обсуждении. Ия напрягла зрение и с огромным удивлением поняла, что это ни кто иная, как Ольга Марковна Пунтус.

Тем временем Гройсман погнал свою машину по узеньким улочкам античного Акко, а потом, бросив её, нырнул по одному, известному только ему лазу в подземелье, называемое ещё подземным городом Рыцарей Госпительеров, где не брали ни сотовые, ни спутниковые, ни прочие средства слежки и связи. Пройдя знакомым маршрутом он опустился ещё на один уровень и отодвинув, замаскированный под булыжник в стене засов открыл дверь и вошел внутрь. Зажжённые факелы осветили довольно приличную комнату с подобием алтаря посередине, который возвышался из круглой чаши, наполненной водой, которая переливалась наружу по небольшому желобку и терялась в темноте помещения. Видимо здесь бил небольшой родник. Гройсман взял один из факелов и установил в специальном углублении на краю чаши, осветив сам алтарь, который завершался обезличенной поясной женской фигурой в натуральную величину. Вместо лица был обычный глиняный шар.

— Привет милая, — неожиданно произнес Гройсман, — Я тоже соскучился, сейчас я тебя умою.

Неожиданно он зачерпнул ладонями воду и плеснул прямо на голову скульптуры, которая тут же коричневой кашицей начала стекать вниз, увлекая за собой лишнюю не окаменевшую глину. Через пару минут на Гройсмана и на офигевшую Ию смотрела её собственная каменная копия, выполненная до того натурально, что становилось немного страшно.

— Ну здравствуй любимая, — прошептал Гройсман, — Как же я сегодня за тебя испугался, прости меня, если сможешь.

И он потянулся губами прямо к Ие, та в испуге отпрянула, прикрывая лицо от поцелуя, и резко проснулась. Сердце выдавало рекорды по количеству сокращений, по вискам и спине катился холодный пот. Девушка пробежалась взглядом по полутемной комнате и начала глубоко дышать, стараясь успокоиться и взять в себя в руки. Это что вообще было? Таких же ярких и натуральных снов ведь не бывает? Она что, побывала в прошлом? Причем не в своем? Девушка спрыгнула с кровати и увидев на столике бутылку минералки жадно выпила почти половину. Немного посидев, она включила свет и с удивлением увидела приготовленный для встречи утренних гостей летний сарафан, точно такой же, как на старой фотографии. Обернувшись на большое зеркало, Ия неожиданно улыбнулась и примерила вещь. Сарафанчик сидел идеально. Ей вдруг до невозможности захотелось увидеть этого необычного человека, которого она почему то не восприняла с первого раза и совершенно не разглядела. Приоткрыв дверь своей комнаты девушка, стараясь не шуметь, вышла наружу и отправилась в ночное путешествие. Топографическим кретинизмом она никогда не страдала, поэтому нужное помещение в конце концов, Ия нашла, но около двери остановилась, не на шутку разволновавшись. Потом взяла себя в руки и все-таки зашла внутрь. В комнате ничего не изменилось, пикали приборы, дёргались стрелки, двигались графики, мужчина так же лежал с закрытыми глазами и с тем же выражением лица. Ия, оглянувшись вокруг, подкатила стоящий недалеко стул, присела и взяла сухую и теплую ладонь Гройсмана в обе свои руки.

— Простите меня пожалуйста, что я не зная ничего о вас делала какие то свои глупые выводы и даже пыталась вас в чем то осуждать, но бабушка правда, правда, вас ждала всю жизнь, а я бабушку очень любила, как и она меня, но…