Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)

Ирена, наконец, по-матерински посмотрела на свою взрослую дочь, вновь принимая обратно, поглаживая по волосам, убирая их с лица со следами войны и целуя в макушку, к груди прижимая. Она смотрела на меня на вытянутых руках, словно не видела уже очень давно, словно последний раз был еще тогда, когда мы готовили с ней вместе ужин, и проводила пальцами по изувеченной синяками и ссадинами коже, что была скрыта за струящимися прядями.

- Что они… сделали с тобой? – Метались зрачки в карих глазах мамы. – Почему… ты не оставишь всё и не вернешься?

- Это не они сделали со мной, а назад уже нет дороги. Теперь я связана с ними контрактом, и связана по рукам и ногам своими деяниями, которые ведут только к плахе, – отвечала я, поднимаясь, заставляя её снова плакать. – Но если ты мне поможешь, я смогу прожить еще какое-то время, может быть, даже счастливо в новом кругу моих братьев и друзей, как бы по-идиотски это ни звучало.

- Что… что я могу рассказать?

- Давай начнем с того, – задумалась я. – Кто такая Лора или Катрина Дамарус? Из писем Адамуса к Уоренимусу сложилось впечатление, что отец тоже знал её. И эта женщина принимала непосредственное участие в том, чтобы принести мне гибель.

- Принимала? – Удивилась она, но потом понимающе кивнула, дрогнув. – Ах… да… прости, мне еще трудно… Я плохо знала Лору. Лет десять назад она начала работать в академии, в том числе с Уореном. Её там не очень любили, а именно из-за излишнего интереса к некромантии или что-то такое. Академия была против того, чтобы даже касаться этой темы, однако Лора пыталась доказать, что необходимо изучение всех видов магии, даже если никто и никогда не будет её применять, то есть ополчила против себя весь свет профессората. Уорен даже познакомил нас однажды – нужно было передать ей какие-то наработки у нас дома, но ты, конечно же, этого не помнишь… А потом он рассказал мне, что как-то к ним в экспедиции явился Адамус, долго разговаривал с Лорой за закрытыми дверьми – её младшую сестру почти поймали за руку во время совершения убийства, ей удалось скрыться. Это окончательно подвело Лору к уходу, по совету Адамуса она взяла другое имя, но, оказывается, не бросила свою работу…

- Командор рассказал об этом отцу?

- Разумеется. Адамус никогда не терял возможности напомнить ему о «том случае». Каждый их разговор в доме на празднике за столом или на улице сводился к обсуждению Темного Братства.

- Но почему он так зацепился за эту идею? Есть просто наемные убийцы, есть шайки, совершающие разбой и насилие, почему именно Темное Братство? Трагичная судьба? Печальная история о погибшей семье или что?

- Не знаю, – слегка пожала она плечами. – Он всегда был человеком увлекающимся, сразу отдал свою жизнь службе в отличие от нас, которые сначала обзавелись семьей. Может быть, в этом и дело… Ни детей, ни любимой женщины. Страна для него любимая женщина, – она нахмурилась, смотря в никуда. – Он много видел: разбитые судьбы, случайные и намеренные убийства, закрепленные деньгами. И с возрастом у него появилась эта категорическая неприязнь к чему-то, что не просто ломает семьи, а извращает их. И то, что вы называете свою группировку семьей, раздражало его всё сильнее… Адамус на многое был готов, чтобы больше этого никогда не происходило.

Я обернулась на стук, и, судя по спокойно сидящей Ирене, гости приходили к ней довольно часто. Видимо, поэтому дверь не была заперта – она кого-то ждала, и этот кто-то – в окружении детских голосов сейчас ждал именно её. Мама медленно поднялась, направляясь к выходу, совсем забыв про кипящее в котелке блюдо и недорезанную буханку, с которой я решила помочь, ибо кто знает, когда еще я смогу принести ей что-то хорошее.

Этими жизнерадостными звуками скоро наполнился дом. Я смотрела, закрыв половину грустно улыбающегося лица руками, на то, как обедают кузнец с женой – она ругалась на него за пятно на рубашке, а маленький мальчик сидел на коленях у мамы, получив от неё деревянную лошадку для своего воина, и что-то увлеченно ей рассказывал. Не желая прерывать идиллию, я осторожно и беззвучно вышла, оставив о себе на память заколку с изображением цветов.

Тогда я и придумала эту маленькую игру, которая так полюбилась некоторым из наших братьев.

Потребовалась кое-какая подготовка, прежде чем двинуться на юг в Лейавин, – три бутыли с одинаковым содержимым, и одна – особенная, что я уже испытывала на себе и Густаво, но в более легкой концентрации. Только нагнать чувство опасности, не более. Также должна была быть сцена, в качестве которой сошел бы обычный амбар или конюшня, да и лес, почти превращающийся в топи в черте графства Лейавин, был подходящим. И всё же, я решила обустроить какой-нибудь дом.