Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)

- Ты уверена, что хочешь остаться? – спросил, попивая чай, Винсент. Было странно вот так снова по-хозяйски подавать гостю напитки. Я села напротив него через стол.

- Мне нужно побыть одной, поразмышлять об этом. Здесь я чувствую себя в своей тарелке, – с этими словами я погладила руками подлокотники кресла, которое когда-то отец привез из экспедиции от северных мастеров по мамонтовой кости. Оно было выкрашено бурой краской, поэтому не бросалось в глаза, выделяясь из общего стиля дома, но при близком рассмотрении обычно заставляло посетителей удивленно вздыхать.

- В таком случае не забывай посещать убежище. Не хорошо долго оставлять работу без дела. Я буду посылать к тебе своего человека с извещением о контрактах, однако подробности и плату ты получишь только у Очивы, – он осмотрелся по сторонам, поставив чашку. – И, конечно, не забывай навещать меня. Я буду скучать без наших бесед.

- Мне не дает покоя его история…, – выдохнула я, засмотревшись на портрет, который оставила у стены, планируя потом запрятать куда-нибудь в подвал. – Я долго прокручивала слова отца в голове, но так и не нашла ответа.

- М? Разве ты не выяснила всё, что хотела?

- Ты дал мне контракт Франсуа Мотьера. Ты рассказал мне историю об убиенных младенцах, чьи жизни были отданы ради совершения заказа. Но почему вообще чьи-то жизни принимаются в качестве платы? Как так произошло, что меня не убили? Чем это чревато для меня теперь? Кого я видела в своих детских снах?

- Уж поверь, Черная Рука не посвящает нас в свои планы. Я сам услышал полную версию лишь из уст Уоренимуса. Сейчас мне известно не больше, чем тебе.

- Винсент, есть ли способ как-то самому связаться с Черной Рукой?

- Я бы не стал на твоем месте искать возможности пересечься с этими людьми, – он наклонился ко мне. – Как минимум, это значит выразить неподчинение, а учитывая предателя, до сих пор разгуливающего в наших рядах, не уверен, что они оставят тебя в живых. Уведомитель – единственная наша связующая нить с волей узкого посвященного круга.

Люсьен до сих пор невольно становился человеком, с кем я искала встречи. «Никогда не доверяй своим глазам, своим ушам, и особенно своей памяти», – говорил он в другом контексте, однако, если подумать…

- Я, кажется, видела Люсьена тогда в замке. Ты же заметил вовсе не Януса, так? Он может быть до сих пор здесь. Как мне найти его? – я вспомнила человека, просигналившего мне о местонахождении отца.

- Только если он сам решит найти тебя. Придется набраться терпения. Докажи, что Темное Братство не напрасно вверяет тебе свои лучшие контракты.

Я встала и оперлась руками о спинку сидения. Я надеялась, что объяснившись с отцом, смогу избавиться от всех страхов и недосказанностей в моей жизни, но если раньше ответы на вопросы были реальными и понятными, имеющими под собой рациональное зерно, то теперь их лица не имели четких очертаний.

- Незаменимых нет, Винсент.

- Это же его рук творение, не так ли? – он указал на уже ни на что не годный амулет, и я рефлекторно закрыла его шалью. – Не думаю, что ждать придется слишком долго.

Вампир поднялся и отошел к входной двери, прощаясь.

- Пора мне вернуться к своим обязанностям в Чейдинхоле. Нужно еще написать пару посланий этому молодому человеку, – сказал он, имея в виду Карона, взял мою ладонь между своих и легонько пожал. – До скорой встречи, Элеонора. Да не покинет тебя тень Ситиса.

Я проводила Винсента, оставаясь наедине с собой в звенящей тишине дома, полного призраками прошлого, которое, казалось, происходило вовсе не со мной. Убрав картину вниз, я прошлась по всем комнатам, что несли для меня особый смысл. Я тяжело пережила потерю семьи во второй раз, вот только не кончину отца и исчезновение матери, а разрушение идеала. Он был для меня отражением внутреннего света, я пряталась в лучах воспоминания, которое оказалось мнимым, ложным, скрывающим страшные тайны каждого из её членов. И это было так наивно. Когда-то я бежала отсюда от совершённого, а теперь бежала сюда, чтобы ничто не мешало мне обучаться ремеслу убийцы. Я ощущала в этом пугающую необходимость.

Я расположилась в просторной родительской спальне. Наша с Габриэлем комната была не менее удобна, через нее можно было быстро попасть в кабинет, но я до сих пор не могла спокойно спать в этой большой двуспальной кровати – она была и осталась для меня символом греха. Я села за свой рабочий стол с по-детски простыми приборами. Всё находилось на своих местах: книги, тетради, смешные рисунки, письма, – всё, служившее когда-то инструментом моего успокоения. «Нужно перевезти сюда лабораторию», подумала я, однако сделать это могла только после выполнения контракта. До вечеринки оставалось два дня, и это время я посвятила тренировкам, что оставила, покинув Имперский город.