Лживый брак

Я паркуюсь за углом, сую телефон в карман юбки и крадусь через соседский задний двор, стараясь не проваливаться каблуками в безупречный газон. Зеленые насаждения такие же молодые, как и дом, им от силы года три-четыре. То, что деревья до сих пор хилые и голые, говорит об отсутствии плодородного слоя.

Я совсем спятила. У всех на виду, среди бела дня. Худший подглядывающий в истории подглядывания – к тому же в юбке и на каблуках.

Я подхожу к кухонному окну и прижимаюсь носом к стеклу. По другую сторону – кресло, отодвинутое от стола, на котором лежит открытый ноутбук, экран темный, и стоит белая кружка. Утренний кофе или дневная чашка чая? Ответа нет. За пределами кухни темно и пусто.

Я крадусь за угол к задней двери. Пара грязных кроссовок – мужских – валяется рядом с кипой газет. Тот, кто здесь живет, бегает и сортирует мусор, и я ставлю еще две галочки в колонку «Не Уилл». Уилл предпочитает спортивный зал и читает новости онлайн. Я пробираюсь сквозь кусты и двигаюсь к следующему окну.

В гостиной тоже пусто, обстановка в ней такая безликая, что ничего не говорит о человеке, который тут живет. Диван, два кресла, пара столов и лампы. Я оглядываю комнату в поисках чего-то личного, фотографий, или книг, или брошенной одежды – ничего. Если не считать ботинок и ноутбука, это место могло бы сойти за дом-образец.

В коридоре включается свет, и сердце у меня замирает, а потом начинает биться как бешеное. Если это Уилл, что мне делать? Упасть без чувств в кусты? Вломиться через окно? Я вцепляюсь в подоконник, затаиваю дыхание и жду.

Жестокое разочарование постигает меня, когда человек выходит из-за угла. Это не Уилл, но я узнаю его с первого взгляда. Высокий, широкоплечий, кожа цвета кофейных зерен. Вчера я достаточно насмотрелась на эту кожу, пока этот человек толкал газонокосилку по моему заднему двору.

Я перебираю в уме части головоломки, стараясь понять, как правильно их сложить. Дом. Уилл. Корбан. Если это тот адрес, который привязан к скрытому номеру, откуда Уилл шлет мне сообщения с тех пор, как выследил меня в Сиэтле, то что здесь делает Корбан? И где Уилл? Но как бы я ни старалась понять, у меня ничего не выходит.

Корбан заходит в комнату, и я перемещаюсь к следующему окну, следя за его действиями. Он склоняется над экраном мобильника, водя по нему большими пальцами. Что бы он там ни увидел, это заставляет его ноги прирасти к полу, а лоб хмуриться.

Внутри меня вдруг раздается сигнал тревоги – так модная спортивная машина Эвы начинает издавать громкий звук каждый раз, когда ее задний бампер оказывается слишком близко к какому-нибудь твердому предмету. Сигнализация у меня в голове надрывается, сообщая, что я приближаюсь к какой-то опасности. К оврагу или, может, к краю пропасти.

Внезапно он вскидывает голову и устремляет взгляд на окно.

Мое окно.

Как будто он точно знает, куда смотреть.

Я падаю в грязь и, затаив дыхание, прислушиваюсь, но сердце бьется так громко, что я почти ничего не слышу. Видел ли он меня? Он уже идет сюда? Я решаю не дожидаться ответа. Встаю на четвереньки и ползу, сердце бьется где-то в горле. Сосновые иголки впиваются мне руки и ноги, одеждой я цепляюсь за кусты – юбкой или блузкой или и тем и другим вместе, – но я не останавливаюсь. Наклонив голову, я упорно продвигаюсь вперед. Еще метров шесть по кустам до конца дома, а что дальше? Как только я выберусь во двор, то окажусь на виду.

Остается только молиться, чтобы он не вышел из дома.

Хлопает дверь, лает собака, и этого оказывается достаточно. Я вылетаю из кустов и мчусь через двор к машине.

Я запрыгиваю на водительское сиденье и трясущимися пальцами сую ключ в замок зажигания… Отъезжая, я успеваю бросить взгляд на двор позади себя и заметить Корбана, который стоит в дверях, рукой прикрывая глаза от солнца.

И улыбается.

Через несколько минут я сворачиваю на парковку у расположенного по соседству магазина «Хоум депот», пристраиваю машину между двумя джипами и пытаюсь отдышаться. Я уже пришла в себя после пробежки по двору, но дыхание все еще остается прерывистым, воздух как будто застревает в легких. Я надуваю щеки и задерживаю дыхание, как меня научил Корбан в нашу первую встречу на поминальной службе – о, какая ирония! – и это помогает. Когда я выдыхаю, спазм в легких исчезает.

Корбан видел меня. И не только видел, но и мог бы с легкостью поймать. Я не спортсмен, а высокие каблуки и узкая юбка – не лучшая экипировка для стометровки. За то время, которое мне потребовалось, чтобы пересечь двор и сесть в машину, такой атлет, как Корбан, преодолел бы это расстояние дважды.

Но он даже не пытался.

И он не выглядел удивленным. И улыбался.