М - 4 (СИ)

— Думаешь, мне не хочется с вами остаться? — мрачно буркнул Степан, следом за товарищем пробираясь какими-то незнакомыми руинами. Растянувшиеся цепочкой настороженные морпехи топали следом. — Еще как хочется! Веришь ли, когда Кузьмин попросил к вам навстречу выдвинуться, я как на крыльях рванул! Но кто ж знал, что такой приказ придет… перестраховщики, блин….

— Верю, понятно, как не верить. Бойцы, вон туда давайте, направо, так ближе будет. Ну, а касательно приказа? Дык, что ж поделаешь, мы люди военные, что скажут, то и выполняем.

Левчук первым спрыгнул в неглубокий, едва по грудь, ход сообщения, выдолбленный в неподатливой земле не то выбитыми отсюда фрицами, не то уже нашими. Скорее, второе, поскольку педантичные тевтонцы на этой глубине б однозначно не остановились, поскольку орднунг.

Спустя еще полчаса, захватив с собой слегка обалдевших от столь неожиданного поворота событий разведчиков, благополучно добрались до побережья. Правда, времени это заняло куда больше, нежели планировалось, поскольку шли с оглядкой и прочей осторожностью — бой набирал обороты, и со стороны передка грохотало все сильнее. Отдельные снаряды залетали и сюда, и когда впереди (с фланга, в тылу, нужное подчеркнуть) поднимался, разбрасывая в стороны иззубренные осколки и раскрошенные камни, очередной дымный разрыв, все заученно падали на дно траншеи или вжимались в каменистый грунт, если в этот момент передвигались по поверхности. Порой приходилось пропускать идущие в направлении переднего края группы бойцов, тащивших на плечах ящики с патронами и гранатами. Появились и первые раненые, троих из которых, перехватив у запаренных морпехов, помогли доставить до ближайшего санбата, благо было по дороге. А пересекая по краю неглубокую балку, Степан стал свидетелем работы батареи из четырех стадвадцатидвухмиллиметровых М-30, знакомых ему исключительно по черно-белым документальным фоткам, художественным фильмам о Великой Отечественной или музейным экспозициям. Дивизионные гаубицы долбили беглым огнем, с похвальной быстротой выпуская по врагу осколочно-фугасные снаряды, и старлей подумал, что гитлеровцы вряд ли ожидали от малоземельцев подобного сюрприза. Тем более, что в той, другой истории, ничего подобного не было. А ведь эта батарея, что-то ему подсказывает, тут далеко не единственная — наверняка, и другие имеются. Так что вряд ли фрицам сегодня что-то всерьез обломится.

Пока достаточно далекий от артиллерии Алексеев (взорванный на окраине Глебовки склад боепитания, понятно, не в счет) прикидывал, насколько в данной ситуации могли бы оказаться эффективнее мирно покоящиеся в танковом трюме БДК «Гвоздики», получающие целеуказание от барражирующего над фашистскими позициями беспилотника, группа добралась до берега. Знакомый по прошлым выходам в море, лишь один из которых оказался удачным, катер уже пришел, отшвартовавшись возле разрушенного немецкими снарядами причала. И, судя по торчащему на носу наблюдателю с биноклем, мореманы этому факту были не слишком-то и рады, высматривая пассажиров. Собственно, уже высмотрели: призывно махнув рукой, моряк рванул в сторону рубки, видимо, докладывать командиру о прибытии долгожданных «гостей».

— Ну, чего, старшой, снова прощаться станем? — с невеселой улыбкой осведомился Левчук. — Мы вас, как и приказано было, до места довели, дальше уж сами. Свидимся, командир!

— Обязательно, Ильич! — проигнорировав протянутую для рукопожатия ладонь, Степан с силой притянул к себе старшину. — Понятно, свидимся! Только, как уж говорил раньше, даже не вздумай погибнуть! Обижусь, и серьезно! Пацаны, чего застыли, как неродные? Давай сюда, хоть обнимемся напоследок. Ванька, Никифор, Коля, ну, чего тормозим? Вань, что такое?

— Так это, тарщ командир, — изменился в лице Аникеев, глядя куда-то поверх старлея. — Вон же, летят… ВОЗДУХ! Полундра, братва!

Оглянувшись, Степан заметил вываливающиеся из серо-стальных облаков и стремительно увеличивающиеся в размерах черные точки. На чистом автомате пересчитал — один, два… четыре… девять… двенадцать. Полный штаффель Ю-87, эскадрилья по-нашему. Идут, разумеется, на Малую землю, но могут и по одинокому катеру отработать: это в открытом море у скоростной и юркой «МОшки» есть хоть какие-то шансы, а у пирса первой же бомбой накроют. Вот же дерьмо, чтобы хуже не сказать! Буквально каких-то пяти минут не хватило, чтобы от причала отойти и ход набрать! И ведь не укроешься нигде, берег в этом месте как назло ровный и пустынный на протяжении добрых метров ста. Просто узкий каменистый пляж, местами изрытый неглубокими воронками прошлых попаданий, усыпанный какими-то обломками и разбитыми в щепки ящиками, непригодными даже для обшивки землянок.