М - 4 (СИ)

Четвертая папка была запакована особенно надежно и лаконично озаглавлена «Особо секретно. Не вскрывать. Тов. Сталину И.В. лично в руки». Едва прочитав надпись, Иосиф Виссарионович, не задавая никаких вопросов, убрал ее в верхний ящик стола. Вторая и третья пачки распечаток оказались сдвинуты на самый край стола, а вот первая — немедленно распакована. При этом отказавшемуся от помощи Вождю пришлось потрудиться, поскольку канцелярский нож для корреспонденции оказался неспособен справиться с несколькими слоями полимерной стрейч-пленки и наложенного внахлест широкого скотча. Остановив дернувшегося, было, помочь особиста, Сталин, пробурчав под нос какую-то фразу на грузинском, воспользовался ножницами. С интересом помяв в руках снятую «упаковку», он аккуратно отложил ее в сторону, занявшись просмотром документов. В первую очередь, разумеется, уделив особое внимание событиям января-марта сорок третьего года (Сергей мысленно похвалил себя за то, что догадался не только рассортировать информацию по датам и годам, но и озаглавить каждый новый раздел).

Ну, а затем и начался тот самый разговор, что длился уже больше двух часов. И в первую очередь Иосифа Виссарионовича, как ни странно, заинтересовала вовсе не информация о грядущих сражениях. Вождь просто попросил Шохина подробно рассказать обо всем, что он видел в будущем, делая основной акцент на личные впечатления и выводы. Как одеваются, общаются и ведут себя люди, что и по каким ценам продается в магазинах, на чем ездят на работу, о чем говорят — и так далее.

Поначалу еще не освоившийся в кремлевском кабинете Сергей сильно робел, откровенно не понимая, что во всем этом может быть важного, коль на столе лежит поистине бесценная информация, способная изменить ход войны и всего послевоенного мира. Но затем до него внезапно дошло. Ведь Сталин знает, что произошло с Советским Союзом, об этом ему рассказал… ну, в смысле, написал старший лейтенант! Знает — и потому пытается понять, что именно изменилось в людях, так легко принявших эту катастрофу. И в этой оценке ему важно мнение не родившегося уже после распада СССР Степана, а исключительно человека из ЕГО времени…

И Шохин с готовностью рассказывал.

Про встреченных сразу после переноса в будущее пляжниц в нескромных одежках и мобильные телефоны. Про военных реконструкторов, за которых они себя выдавали. Про старого сапера Пчелина и поисковиков с их музеем, где обнаружился его собственный пистолет и фотография с погибшими при высадке, но все еще живыми морпехами. Про диковинные автомобили и угловатые, с огромными окнами троллейбусы. Про продуктовые и промтоварные магазины и интернет, где можно найти практически любую информацию кроме, разве что, самой секретной. Про Новороссийск и Темрюк. Про свое проникновение в расположение 382-го ОБМП, знакомство с комбатом Ткачевым и придуманный для объяснения исчезновения старлея Алексеева план. Про большой десантный корабль и ракетный фрегат, и их экипажи. В общем, много о чем рассказывал. До тех пор, пока Иосиф Виссарионович его не остановил:

— Спасибо, товарищ капитан, достаточно, я примерно понял. Теперь мне будет, о чем подумать на досуге. Отдохните, попейте чаю, вы совсем охрипли. Гм, а ведь, похоже, наши потомки не особенно-то и сожалеют о распаде Советского Союза?

— Не совсем так, товарищ Сталин, — осторожно ответил Шохин. — Те, кто постарше — однозначно сожалеют, а вот молодежь? Они выросли уже в этой стране, и просто не знают о том, как было раньше. Да, собственно, не в этом дело. Вторая папка, товарищ Сталин. Начиная с… гм… пятидесятых годов и дальше, — контрразведчик так и не смог заставить себя произнести страшную фразу «с вашей смерти». — Вам необходимо сперва ознакомиться с информацией, и лишь затем делать выводы. Вы все поймете.

— Разумеется, ознакомлюсь, — кивнул Вождь, задумчиво постукивая чубуком потухшей трубки о край пепельницы. — Но ведь есть еще и четвертая, так? Что в ней, товарищ Шохин?

Шумно вздохнув — ну, вот и все, момент истины, так сказать! — капитан госбезопасности решительно ответил:

— Полная информация о вашем окружении, товарищ Сталин, и не только о нем! Я не вправе давать вам советов, но с ЭТИМ следует ознакомиться лично. Поскольку от этого, скорее всего, зависит не только ваша судьба, но и будущее нашей страны после победы над фашистами. Да и всего мира тоже.

— Учить он меня будет… — помолчав несколько секунд, негромко пробурчал Иосиф Виссарионович, глядя в стол. — Товарища Сталина учить не нужно, товарищ Сталин и сам кое-чего понимает…

И задал вовсе не тот вопрос, что ожидал Сергей:

— Кстати, насчет нашей победы. Ваш старший лейтенант писал, что мы победим девятого мая сорок пятого?

— Так точно, писал, — согласно кивнул Шохин, отметив это самое «ваш». Еще бы понять, что именно подобное означает в устах Самого… — Но это произошло в ЕГО родном мире. Здесь, как мне кажется, все будет несколько иначе. И победить мы теперь однозначно должны раньше!