M&D

Обучение в России не проводилось, и в марте его направили на трэйнинг в Будапешт. Россиян было двое – кроме Андрея, полетел Данила Лошаков, москвич, проработавший в «Эльсиноре» уже четыре года в должности сервис-инженера, и теперь ему предложили параллельно с обслуживанием оборудования заняться продажами. Это был импозантный молодой человек среднего роста, темноволосый, плотный, с приятной улыбкой, и выразительными карими глазами. Совокупность его привлекательных черт Олег Краснов суммировал в выражении «мальчик-вишенка», и, когда Андрей впервые увидел Данилу, то понял, что точнее вряд ли скажешь.

Он был из тех, кто с первых минут знакомства стремительно сокращает дистанцию общения, и делает это очень естественно и непринуждённо.

– Признавайся, коллега, много ли пакостей наговорил про меня Краснов?

Андрей был поставлен в тупик этим вопросом – Олег Краснов, с недавних пор бывший шеф, действительно не очень лестно отзывался о Даниле. Любимчик Паоло, честолюбивый карьерист, с ним надо быть поосторожнее.

– Не понимаю, о чём вообще речь, – пожал плечами Андрей.

Лицо Данилы, озарённое сиянием добродушной улыбки, за долю секунды стало жёстким и неприветливым. Пристально всматриваясь в глаза Андрею, он сказал:

– Ты меня берегись – я коварный, жадный, я карьерист. Дружу только по выгоде, стучу начальству обо всём, что удается разузнать – в том числе и на друзей. Я состою из одних недостатков. Люблю… нет – обожаю деньги, ради них готов на всё.

Так он разглагольствовал, упиваясь своей преступностью. В отличие от Олега Краснова, Андрей не питал неприязненного чувства к «мальчику-вишенке», столь невинному, но мнившему себя порочным и развратным. И, выслушав до конца его устрашающий монолог, небрежно обронил:

– И это всё, на что ты способен.

– Ты, чёрт возьми, не такой простой, каким себя строишь. Тоже мне, провинциал! А, коллега?! Чувствую, мы с тобой подружимся, ты как считаешь?

Их поселили в «Corvinus Kempinski», пятизвёздном отеле в центре Будапешта.

Поведение москвича Данилы вряд ли было отличным от того, как если бы он прибыл в какую-нибудь Жмеринку. «Как здесь всё дёшево! Потрясающая дешевизна! Полюбуйся, коллега: тут всё задаром!»

Вечером, когда вышли прогуляться по улице Ваци – это местный Арбат с множеством увеселительных заведений и магазинов – настроение Данилы было на пике завоевательного шопоголизма. Он уже посетил салон красоты в отеле, кое-что приобрёл в бутике Hugo Boss, опять же в отеле, на первом этаже, – всё это за смешные деньги, и теперь строил планы дальнейшего освоения Будапешта Торгового.

– Красивые, тут, кстати, девки, – заметил он, улыбнувшись проходящей мимо девушке. – И думаю, не такие избалованные, как москвички. Как считаешь, коллега, дорогой получится проект, если мы кого-нибудь снимем?

– Один мой знакомый рассказывал, что самая дешёвая проститутка, которая когда-либо попадалась ему – это было где-то в глухой провинции – накапала ему клофелин в шампанское и стащила у него двадцатник зелени, – задумчиво проговорил Андрей.

Всё во внешнем облике Данилы указывало на то, что настроение у него отличное, и вряд ли что-то может его испортить.

– Тут тебе не какая-нибудь «глухая провинция».

Он снова засмотрелся на проходящих мимо девушек.

– Я обожаю красивых баб! Обожаю порок, разврат, продажных женщин! Кстати, ты ведь женат. Как ты относишься к изменам?

Андрей уклончиво ответил, что выскажет отношение к изменам, если собеседник объяснит, что такое «измена». Не вслушиваясь в то, что ему говорится, Данила продолжал глазеть по сторонам, отмечая магазины, которые посетит завтра, отпуская замечания в адрес венгерок.

Внезапно он остановился:

– А вот и те, кто нам нужен.

На углу стояли две девушки – довольно симпатичные, одна блондинка, другая – рыжеволосая, обе в обтягивающих джинсах и кожаных куртках. Вид у них был, что называется, съемный.

– Вполне ебабельны, как считаешь, коллега? – промурлыкал Данила.

Андрей ничего не ответил, он внимательно рассматривал смуглолицую обладательницу роскошных кудрей глубокого медного цвета, и у него снова возникло что-то типа дежа вю. Но он, привыкший к своим странностям, не придал этому особого значения, отметив лишь гибкую фигурку смуглянки и то, что она со вкусом одета.

Девушки заметили молодых людей, остановившихся напротив, переглянулись, и, призывно улыбаясь, направились к ним. Разговор начался непринуждённо – так, будто встретились стародавние знакомые. «Привет, как дела?» «Куда идёте, какие планы на вечер?» Блондинка назвалась Илоной, рыжеволосая представилась как Имоджин. Несколько вводных фраз, и дальше по улице Ваци они пошли уже вчетвером.

Девушки неплохо говорили по-английски, а Имоджин знала несколько фраз по-русски. С первой минуты общения сложилось впечатление, что ими движет бескорыстное любопытство, и всё, что им нужно – это дружба народов и наведение интернациональных мостов. Как-то само собой разбились по парам – Даниле досталась Илона, Андрею, соответственно – Имоджин.

– У тебя не совсем венгерское имя, – заметил он.