M.E.T.R.O – 2 Отголоски прошлого

– Нет! Пока не объясните где я и что за чертовщина тут происходит!

Входная дверь в очередной раз приоткрылась, и ко мне подошел человек в белом медицинском халате, с маской на лице. Склонившись надо мной, он пристально посмотрел мне в глаза, шумно выдохнул и негромко произнес:

– Так… Слушай сюда, парень! Я профессор Германов. Мне все равно кто ты и что ты – я выполняю свою работу. Там, в шахте, ты попал под очень сильное психотропное воздействие, которое должно было тебя убить, но ты жив, и это ненадолго. Какие жуткие последствия тебя ждут – уж я-то знаю. Быть может, ты прямо сейчас склеишь ласты, но, вполне возможно, что тебе может помочь моя сыворотка. Тебе вообще повезло, что не получил пулю в голову, прямо там, на месте. Понял?

– Отчасти!

– Этого достаточно. – Германов отошел от меня и, остановившись у входа, мягко приказал. – Подойди к ящику!

Я повиновался.

– Так-то лучше!  Вы, двое, выйдите отсюда!

Солдаты покинули помещение.

– Что в нем?

– Часть породы из той шахты. Подними фольгу.

Едва я сделал это, мою голову вновь прострелила сильнейшая боль. Я охнул и упал на колени, чуть не повалившись на бок. Снова раздался далекий шум в голове, в глазах опять потемнело.

– Ага, реакция есть! Так, внимание! Ну, хватит? А! Ладно, стоп! Заключенного уберите!

Дверь распахнулась и двое солдат, ухватили ящик за ручки и шустро вытащили его наружу, захлопнув дверь камеры.

Несколько минут я просто лежал на полу, желая только, чтобы мне стало легче, как можно скорее. Меня потихоньку отпускало. Из носа текла тонкая струйка крови, голова кружилась, в ушах звенело, зрение то пропадало, то снова появлялось. Тошнило. И еще ощущался какой-то противный холод в затылке…

– Ну! Как себя чувствуешь?

– Плохо. Очень.

– Понимаю, знакомо. Я объясню то, что произошло: Сейчас мы имитировали ту ситуацию в шахте, но с гораздо более слабым воздействием. Чувствовал ли ты холод в затылке?

– Не помню. Возможно, да.

– Вспоминай, это важно.

– Черт, кажется, да!

– Такой ответ меня не устраивает.

– Что вы от меня хотите?

– Помочь хочу. Я двадцать лет разрабатываю это лекарство.

– От чего?

– От той дряни, что мы раскопали в 1986 году! – нервно произнес профессор.

– Дряни?

Германов проигнорировал мой вопрос.

– Холод чувствовал?

– Да, но на фоне дикой головной боли, этот холодок так себе…

– Ага… Ну, прогресс есть, а это радует.

Вдруг, дверь открылась и внутрь вошел человек в офицерской форме.

– Германов! Заключенного требует к себе товарищ Зимин!

– Что? Сейчас?

– Да, немедленно!

– Но я сейчас не могу его отпустить…

– Германов, вы оглохли? Зимин вызывает!

– Ой, да-да, конечно! Хорошо.

– Скорее, профессор, – поторопил офицер, но уходить не стал.

– Какие-нибудь еще новости есть?

– Да, штурмовая группа полковничьих “Волкодавов” еще троих у четвертого склада изловила и доставила сюда. Но те, вроде без признаков воздействия.

– О! Значит, еще диверсанты? Это очень интересно!

– Что… Троих поймали? – подскочил я с места, обращаясь к офицеру.

– Германов, заткните ему рот! Еще со мной всякая падаль не разговаривала… – брезгливо произнес военный, отступив от меня словно от прокаженного.

Такой грубый тон, да и само отношение, меня просто поразило. С чего такая грубость?!

– Эй! Кто дал вам право так со мной говорить?

– Заткнись, собака! – рявкнул офицер.

– Товарищ майор, я разберусь! – Германов шагнул вперед, между мной и офицером.

– Как пожелаете! – презрительно бросил тот.

– Пациент, я советую вам молчать, – обратился он ко мне.

– Какой я, к черту, вам пациент? Вы обалдели! – взорвался я.

Майор едва не схватился за кобуру на поясе, но совладел с собой и убрал руку.

– Германов, скорее! – он вышел из помещения, вытирая пот со лба.

– Почему этот майор такой агрессивный? – я дрожащим голосом поинтересовался у Германова.

– Все вопросы потом! – профессор заметно нервничал, нетерпеливо сдирая с меня присоски с разноцветными проводами. – Вас требует к себе товарищ Зимин, и именно от него зависит ваша дальнейшая судьба.

– Кто он такой?

– Начальник. Так, все! Встать, руки за спину и на выход! – Профессор обратился к охране. – Вы, двое, в наручники его.

Меня быстро, особо не церемонясь, вывели из камеры, надели наручники и повели вперед по длинному темному коридору. У ближайшего поворота нам встретился тот майор, с кем беседовал Германов. Смерив меня презрительным взглядом, он сплюнул на грязный пол и похлопал по своей кобуре, откуда торчала рукоять пистолета.

– Без глупостей, или пристрелю…

– Как собаку? – не дожидаясь эпилога, перебил я. – Я это уже слышал! Майор, я не диверсант!

– Посмотрим! – процедил он, но на этот раз посмотрел на меня несколько иначе. – Шагай! Быстро!

Меня быстро вели по коридорам, то темным, то хорошо освещенным. Они были пусты, лишь изредка встречалась солдаты. На наше появление реагировали по-разному: кто-то встречал разгневанным взглядом, кто-то смотрел с нескрываемым интересом, а кто-то, как сопровождающий меня майор, с нескрываемым презрением. Воздух на удивление был чистым, что натолкнуло меня на мысль о хорошо налаженной работе вентиляционной системы, и, вполне возможно – систем фильтрации воздуха.