М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

тельно. В одно утро после бала, кажется, у графа

С. С. Уварова, на котором был Лермонтов, его позвали

к тогдашнему дежурному генералу графу Клейнми­

хелю, который объявил ему, что он уволен в отпуск

лишь для свидания с «бабушкой», а что в его положении

неприлично разъезжать по праздникам, особенно

когда на них бывает двор, и что поэтому он должен

воздержаться от посещений таких собраний. Лермон­

тов, тщеславный и любивший светские успехи, был

этим чрезвычайно огорчен и оскорблен, в совершенную

противоположность тому, что выражено в написанном

им около этого времени стихотворении «Я не хочу, чтоб

свет узнал»... 11

* * *

Лермонтов был очень плохой служака, в смысле

фронтовика и исполнителя всех мелочных подробно­

стей в обмундировании и исполнений обязанностей

тогдашнего гвардейского офицера. Он частенько сижи­

вал в Царском Селе на гауптвахте, где я его иногда

навещал. Между прочим, помню, как однажды он

жестоко приставал к арестованному вместе с ним лейб-

гусару покойному Владимиру Дмитриевичу Бакаеву

(ум. в 1871 г.). Весною 1839 года Лермонтов явился

к разводу с маленькою, чуть-чуть не игрушечного дет­

скою саблею при боку, несмотря на присутствие вели­

кого князя Михаила Павловича, который тут же аресто­

вал его за это, велел снять с него эту саблю и дал

поиграть ею маленьким великим князьям Николаю

и Михаилу Николаевичам, которых привели смотреть

на развод 12. В августе того же года великий князь

за неформенное шитье на воротнике и обшлагах виц­

мундира послал его под арест прямо с бала, который

давали в ротонде царскосельской китайской деревни

царскосельские дамы офицерам расположенных там

гвардейских полков (лейб-гусарского и кирасирского),

в отплату за праздники, которые эти кавалеры устраи­

вали в их честь. Такая нерадивость причитывалась

* большой свет ( фр.) .

196

к более крупным проступкам Лермонтова и не распо­

лагала начальство к снисходительности в отношении

к нему, когда он в чем-либо попадался.

* * *

Госпожа Верзилина, в пятигорском доме которой

произошла последняя ссора Лермонтова, была супруга

храброго старого кавказца, радушно принимавшая слу­

живших на Кавказе и приезжавших туда. У ней были

дочери очень миловидные и любезные, по отзыву всех,

кто был знаком с ними. Кажется, Лермонтов имел

отчасти в виду это семейство, когда говорил компли­

мент кавказским дамам от лица Печорина.

* * *

Говорили, будто, рисуя некоторые черты характера

Грушницкого (в «Княжне Мери»), Лермонтов имел

в виду живое лицо, долго служившее на Кавказе, имен­

но Н. П. К<олюбакина> 13.

* * *

Слышно было, будто при последнем поединке Лер­

монтова присутствовали не одни секунданты, а были

еще некоторые лица, стоявшие в отдалении; но это

было скрыто при следствии, без чего эти свидетели

подвергнулись бы ответственности. Заношу этот слух

в мои заметки, не отвечая нисколько за его досто­

верность.

* * *

Публике долго был известен один только портрет

Лермонтова, где он изображен в черкеске с шашкой.

Я первый заявил о несходстве и безобразии этого порт­

рета, о чем говорила и г-жа Хвостова. Г. Глазунов, так

старательно издававший сочинения Лермонтова в по­

следние годы, стал заботиться о приискании лучшего

и достал у князя В. А. Меньшикова (служившего

прежде тоже в лейб-гусарах), портрет Лермонтова,

впрочем также неудовлетворительный, изображающий

его в гусарском сюртуке с эполетами. Тогда я указал

г. Глазунову на поколенный, в натуральную величину,

197

портрет Лермонтова, писанный масляными красками,

сохранившийся в саратовском имении А. А. Столыпина

Нееловке, где я его и видел. Тут Лермонтов изображен

в лейб-гусарском вицмундире и накинутой поверх его

шинели, с треугольною шляпой в руках. Г. Глазунов

приложил гравюру его к иллюстрированному изданию

«Песни о купце Калашникове». Это лучший из извест­

ных мне портретов Лермонтова; хотя он на нем

и очень польщен, но ближе всех прочих передает общее

выражение его физиономии (в хорошие его минуты),

особенно его глаза, взгляд которых имел действительно

нечто чарующее, «fascinant», как говорится по-фран­

цузски, несмотря на то что лицо поэта было очень

некрасиво.

Д. А. СТОЛЫПИН И А. В. ВАСИЛЬЕВ

ВОСПОМИНАНИЯ

(В пересказе П. К. Мартьянова)

Граф Алексей Владимирович Васильев сообщил мне

некоторые из своих воспоминаний о встречах и совмест­

ной службе с Лермонтовым в лейб-гвардии Гусар­

ском полку (ныне полк его величества) в первые годы

по зачислении поэта в полк, то есть в 1834 и 1835 годах.

Он знал Михаила Юрьевича еще в Школе гвардейских

юнкеров и, по выпуске его в офицеры, очень интересо­

вался им, тем более что слава поэта предшествовала

появлению его в полку. Граф Васильев числился в полку

старшим корнетом, когда Лермонтов был произведен

в офицеры, и поэт, по заведенному порядку, после

представления начальству явился и к нему с визитом.

Представлял его, как старший и знакомый со всеми

в полку, А. А. Столыпин. После обычных приветствий

любезный хозяин обратился к своему гостю с вопросом:

— Надеюсь, что вы познакомите нас с вашими

литературными произведениями?

Лермонтов нахмурился и, немного подумав, отвечал: