М.С.

Поднялся шум. Но Четырнадцатый прекратил его.

— Любой имеет право высказаться. Слушаем!

— Они достаточно развиты. И не тронут раненых. А здесь, как мы все и так видим вовсе не колониальная акция, здесь самая настоящая война. У такой войны есть законы. Здесь наверняка есть понятия о правах военнопленных.

— Это будет величайший позор для нас! — сказал командир носителей.

— Отнюдь. В чрезвычайных ситуациях такое решение вполне допустимо.

— Но вопрос решается голосованием.

— Насколько я понимаю, — сказал Четырнадцатый, — есть два предложения — держаться, и наверняка погибнуть всем. Или капитуляция. Позором мы покроем только себя. Но сохраним тысячи жизней, которые ещё понадобятся империи. Решение голосования обязательно для всех. Если решим драться- то ты, позывной Четыреста пятьдесят возьмёшь оружие и пойдёшь в траншею. Я туда пойду. Все там будем. Но при другом решении ты, Пятьдесят седьмой его тоже выполнишь.

Каждый сказал, что думал. Незначительным большинством приняли решение поднять белый флаг. Четырнадцатому даже не пришлось голосовать, ибо его голос должен был быть последним. Он уже ничего не решал. Хотя лично он предпочёл бы драться. И погибнуть. Отвечай он только за свою жизнь, так бы и поступил. Позывной Четырнадцатый, член славного рода с хризантемой в гербе по имени Элендиэленделииванкэреналандалинделиетинэртинден.

Остаткам групп прикрытия было приказано отходить. Командир носителей взорвал все свои машины. Это его право. И долг. Именно он должен вести переговоры с командованием аборигенов.

Докладывает министр здравоохранения. Тяжелая ситуация в крупных городах. Большие жертвы среди мирного населения. Нехватка медикаментов. Каких? Протягивает императору список. Выделю из стратегических запасов. Фармацевтическая промышленность переведена в режим военного времени? Переводится… На юге из-за уничтожения дамб и очистных сооружений — угроза эпидемий. Строительную технику снять со строек под такими-то номерами.

Император встает и подходит к министру. Перейдем к последнему пункту доклада. О недавно доставленном в столицу раненном этот пункт. Младшей дочери Саргона.

— Как она?

— Безнадежна. Ожоги второй и третьей степени, перелом позвоночника, обеих ног, множественные переломы ребер, повреждения внутренних органов, возможно, повреждения головного мозга. Она без сознания, и практически в коме.

— Но ведь жива ещё?

— Буду откровенен: это только вопрос времени…

— Времени… Я не ошибаюсь, пленный генерал военмедик высшего ранга? — это Саргон спросил у Бестии. Размещение военнопленных находилось в ведении безопасности.

— Так точно.

— Пусть попытается спасти её.

— Они чрезвычайно выносливы. Генерал может отказаться действовать добровольно.

— Как хочешь, а заставь.

— Софи. Что с ней?

— Травма головы, сотрясение мозга средней тяжести. А так в основном ушибы. Ни малейшей опасности для жизни.

— Он сказал, что когда перед ним раненый, ему всё равно какого он клана.

— Согласен?

— Да.

— Немедленно везите его в госпиталь. Пусть делает всё, что считает нужным.

— Генерал чужаков просит аудиенции. И выдвигает при этом довольно странные условия: встреча должна проходить в присутствии лучших медиков, желательно гематологов, которые заранее дают подписку о неразглашении всего того, что услышат. Сама встреча должна касаться ваших дочерей.

Император устало взглянул на секретаря. Сказать, что последние дни были сумасшедшими — значило не сказать ничего. Дел была просто уйма. И все — безотлагательные. А у императора не десять голов, а решать надо всё. А тут ещё такое. Но прямо сейчас нет ничего спешного. Значит, можно попытаться решить и этот вопрос.

— Вызывайте всех, кого он просил немедленно, а пока вызовите его.

— Он отказывается говорить что-либо без присутствия наших медиков.

— Ладно, ждём, а пока, давай, что там ещё не слишком важное скопилось.

Генерал вошёл в кабинет первым. Вошёл и встал, словно чего-то поджидая. Император видел его впервые. Он вообще впервые вот так близко видел чужака. Колонизатора из другой звёздной системы. Внешне — мужчина, как мужчина, лет сорока, высокий, худощавый, темноволосый с резкими чертами лица, и пронзительными глазами светло-серого, почти белого цвета, из таких уж явных внешних отличий — только необычайно длинные заострённые уши причудливой формы. Одет в грэдскую форму без знаков различия.

За ним входят врачи, четверо, двоих из них император знает лично.

Генерал заговорил первым.

— С моей точки зрения, то что я собираюсь сообщить, является делом чрезвычайной важности, и поэтому я настоятельно прошу вести протокол.

Император кивнул. Вызвали одного из секретарей. Генерал достал из принесённой папки несколько листов бумаги и сказал.

— Я прошу одного из вас выступить в роли консультанта правителя, ибо сейчас будет названо большое количество медицинских терминов.

Затем генерал роздал каждому по три листа. Это были результаты анализов крови.

— Я прошу охарактеризовать полученные вами данные.

Один из врачей почти сразу сказал:

— За номером один — результат анализа крови здоровой женщины.

Генерал кивнул.