Ma tante

Следующий раз Оленька увидела Киру Леонидовну совсем неожиданно скоро, недели через три. Она в компании своей подруги, с которой они с завидной регулярностью ходили смотреть какой-нибудь мюзикл, в очередной раз попала в театр оперетты на «Анну Каренину». Оленьке нравилось бывать на подобных спектаклях – музыка, танцы… Словом, зрелище. После такого похода некоторое время сохранялось ощущение праздника, события, чего-то фееричного. Она заранее готовилась, покупала билеты, продумывала свой наряд. Нельзя сказать, чтобы это было важным в ее жизни мероприятием, но тем не менее она неизменно пребывала в приподнятом настроении накануне посещения театральной площадки и спустя несколько дней после. Если случалась премьера, то по городу размещались билборды с рекламой спектакля, и это тоже придавало событию значимости. Конечно, Олин интерес к театру не ограничивался этими походами, но она всегда с особым чувством говорила себе: «Мюзикл – это мюзикл!» Определять, какой, собственно, смысл вкладывается ею в эти слова, ни себе, ни кому-то еще девушка и не собиралась – нравится, и точка. Вот и в этот раз ей все очень нравилось, настроение было чудесным, спектакль, несмотря на драматичность событий в нем, не нарушал Олиного празднично-восторженного состояния, напротив – дополнял его и поддерживал.

В антракте рядом с буфетом, среди многолюдного томления она заметила, к своему удивлению, знакомую серебряную голову и узнала простенький брючный костюм. Только в этот раз Кира была не в туфлях, а в кроссовках, и на плече не было сумки. Она держала в руке бутылочку с водой, попивая из нее небольшими глотками, и что-то оживленно говорила своей спутнице – статной, высокой девушке в джинсах и свободной блузе, просто излучавшей заинтересованность и удивление одновременно. Они не то чтобы дискутировали, но любому постороннему человеку, наблюдавшему за ними, было бы очевидно, что на предмет обсуждения эти двое смотрят по-разному. Девушка улыбалась Кириным репликам, отрицательно покачивала головой и при этом поглаживала ее по плечу, явно умиляясь несоответствию их точек зрения. Они не спорили – делились своими суждениями и поражались их разности. Во всяком случае, так казалось Оленьке, о чем она, конечно, и сама догадывалась довольно смутно. Девушку неудержимо потянуло к этой парочке, и, когда ее собственная подруга отправилась в очередь в туалет, она неожиданно для себя, поддавшись странному порыву, подошла к Кире с девушкой.

– Здравствуйте! Я – Оля, коллега Веры Сергеевны. Мы с вами познакомились на ее дне рождения. Извините, я, наверное, помешала вашей беседе… – поспешно произнесла она, наткнувшись на удивленно-вопросительный взгляд обеих.

– Ой! Здравствуйте. Я совсем не ожидала увидеть кого-то из знакомых здесь, тем более что их у меня в Москве совсем нет.

Кира Леонидовна очень старалась быть приветливой, но не понимала, что ей делать в этой ситуации и как себя вести с новоиспеченной знакомой.

– Познакомьтесь. Это моя племянница Галя. А это Ольга, простите, не знаю вашего отчества. Она работает вместе с Верой, – пояснила Кира в сторону девушки, которая, доброжелательно улыбаясь, кивнула теткиной знакомой.

– Я сама не поняла, как получилось, но вы так оживленно разговаривали, а мне почему-то очень захотелось к вам подойти, – она действительно уже не понимала, зачем так поступила, да еще и какие-то комментарии отпустила на предмет их общения.

Они, вообще-то, нисколько не возражали против ее присутствия рядом, Кира со смехом произнесла:

– Знаете, Оля, я только объясняла Гале, как чувствую себя, когда слушаю музыку в консерватории, не всегда, конечно, и как – когда вот так, как сегодня, смотрю мюзикл! Смешно, конечно, даже сравнивать, но это, как говорится, две бо-о-ольшие разницы! – она округлила глаза и выстрелила себе пальцем в висок, вызвав смешок у племянницы, которая, деланно нахмурившись, произнесла назидательно:

– Ки-и-ира, веди себя прилично. Ты так размахиваешь руками… – засмеялась Галя, увернувшись от теткиного «пистолета».

– Нет! Я же понимаю, что дело не в мюзикле и даже не в консерваторской классике. Дело в том, что для меня, человека пожилого, это все о-о-очень громко! – уже почти хохотала тетушка. Оленька в какой-то момент скосилась на бутылочку в руках Киры Леонидовны; да нет – вода. Разница между той Кирой, которую она видела в кафе, и этой была не просто заметной, она была гигантской. Два совершенно разных человека, только костюмчик тот же. Легкое возбуждение придавало ей какой-то мятежный вид, необычайная веселость исходила от этой действительно немолодой женщины. Кира просто излучала восторг, хоть сетовала и жаловалась на шум.

– Ах, матент, не будем устраивать эльскандаль при посторонних, – протянула, сдержанно и иронично Галя. – А вам нравится в целом спектакль? – спросила она заинтересованно, обращаясь к Оле.

– Да. А почему вы говорите «в целом»? Вас что-то смущает?

– Меня? Нет. Не смущает.