Ma tante

Галя тоже была настроена игриво, но Оля почувствовала, что девушка осторожничает и опасается быть невежливой, брякнув какую-нибудь бестактность. А тетка, уже переняв сдержанность племянницы, спокойно пояснила:

– Актеры танцуют и поют живьем, это сложно. Они иногда поют мимо нот…

– Наверное… мне трудно об этом судить. Боюсь, что…

Она хотело сказать: «Боюсь, что мне и громким не кажется звук со сцены». Но осеклась.

Оля уже жалела о своем порыве подойти к ним и испытывала томительный дискомфорт, с одной стороны, она не знала, под каким предлогом теперь удалиться, а с другой – ей совсем не хотелось их покидать. Она не смогла бы объяснить потом даже себе, но рядом с этими двоими праздник был ярче, теплее и полнее. Тетушка обожала свою племянницу, была счастлива их совместным времяпрепровождением, хоть и готова была уже застрелиться от шума, наполнявшего сценическое пространство. Племянница вела себя отстраненнее, но тоже явно была довольна своей компанией и даже как будто гордилась своей «матент», как она ее назвала. Они совершенно не давали понять, что кто-то тут третий лишний, но очевидность того, что отсутствие этого третьего ничего не изменит в их собственной атмосфере, находиться в которой хотелось все равно, была убийственной. Ничего этого Оленька не могла бы определить словами, но чувствовала со всей ясностью, что, если она вот сейчас испарится, они только удивятся факту исчезновения персонажа, и все, никакого сожаления. Тут она заметила потерявшую ее подругу и, указав на нее рукой Кире, стала пробираться сквозь сгустившуюся в направлении входа в зал толпу зрителей навстречу своей спутнице. После спектакля тетка с племянницей опять попали в поле ее зрения. Они уже выходили из театра, и у Киры Леонидовны, и у Гали за спиной висели полупустые городские рюкзаки, хранившиеся, по всей видимости, в гардеробе. Уже на улице Галя приостановилась и шарила рукой в своей котомке в поисках чего-то, а тетка терпеливо ждала, когда они смогут двигаться дальше. Сомнений в том, что девушка не одна, что эта немолодая уже женщина ждет именно ее, не могло и быть. Однако это не помешало двум молодым людям из числа зрителей подкатить к девушке, по всей видимости, с желанием познакомиться; Оленька замерла, наблюдая: Галя немного растеряна и смущена неожиданным интересом к ней, но поощрять намерений парней не собирается. И дело явно не в присутствующей тут же тетке, вовсе нет – просто не хочет. Она что-то вежливо ответила, пожала плечом, потом уже со скучающим выражением на лице кивнула в сторону Киры: можете у нее спросить – означал этот жест. Молодые люди синхронно обернулись на женщину. И тут неожиданно для всех лицо Киры Леонидовны исказилось жуткой гримасой, она изобразила руками выпущенные когти, оскалилась, и Оле показалось, что вместе с шипением, которое испустила тетка, из ее ноздрей пошел пар. Мгновение, и Кира вновь обрела безмятежный вид ожидания, при этом она с трудом сдерживала хохот, стряхивая с лица дурковатое выражение. Парни чуть нервно поухмылялись, что-то еще побормотали и потихоньку ретировались. Галя нашла в рюкзаке джинсовую курточку, зажав ее под мышкой, приблизилась вплотную к тетушке, обняла ее одной рукой, положила на несколько секунд голову ей на плечо, потом боднула ту лбом в грудь. Оля наблюдала за тем, как они хихикают, весьма довольные своей выходкой. Так они и двинулись в сторону метро, посмеиваясь и переговариваясь между собой. Девушка следила за этой сценой издалека и не сразу заметила, что подружка с недоумением и легким раздражением тянет ее за руку в другом направлении – они же планировали пройтись по центру, посидеть где-нибудь, поболтать.

Буквально на следующий день Оленька при первой же возможности рассказала Вере Сергеевне о встрече с ее знакомой.

– Я представляла себе Галю иначе. Мне казалось, что она младше, а она совсем взрослая… – не скрывая своего недоумения и удивления, проговорила Оля, вопросительно взглянув на коллегу.

– Гале девятнадцать-двадцать лет. Она действительно иногда производит впечатление гораздо более взрослого человека рядом с Кирой, а бывает, что наоборот…

Вера Сергеевна с явной неохотой поддержала разговор, она не старалась скрыть, что не настроена обсуждать тетку с племянницей. И, немножко подумав, добавила:

– Я понимаю, что они могут казаться странными, но они так живут… Люди живут по-разному, Оленька. Каждый выживает как может.

– Ну да.

Оля совсем растерялась – что значит «выживают», но предпочла согласиться и прекратить ею же начатый разговор, ощутив его совершенную неуместность. Больше разговоров о Кире и ее племяннице в буквальном смысле не заходило, не считая случайных упоминаний о концертах и выступлениях Гуси. Оля предпочитала больше не задавать вопросов.