Мачехина дочка (СИ)

Граф только сглотнул, но не дал себя спровоцировать снова.

— Хорошо, я объясню. Это значит, что Эрих готовится к войне, войне с нами. И делает все, чтобы предварительный договор с Любомиром приобрел нерушимую форму. Мы изо всех сил пытаемся вбить клин между Люнборгом и Фразией, а что делаете вы? Вы пытаетесь задеть королеву — фразскую принцессу, которая в прекрасных отношениях со своими братьями. Да она завтра же прижмет мужа так, что тот подпишет любые документы и даст фразам все, что те пожелают.

Забудьте о принце Эрике, граф! Это приказ. Только фразского флота у наших берегов нам для полного счастья не хватало!

Позволив себе поиздеваться над графом еще минут десять, герцог, наконец-то, смилостивился и отпустил того к лекарям. Стоило двери за графом закрыться, как вся злая ироничность слетела с лица герцога, словно ненужная маска. Плохо. Все плохо!

Хуже всего то, что граф не лгал. Обладая определенным даром. Герцог хорошо чувствовал ложь. Этот идиот действительно получал распоряжения от короля через его, герцога, голову. Кто знает, не было ли вовлечение сына в заговор лишь следствием прямого распоряжения монарха? Конечно, бастарда никто никогда не признал бы полноправным герцогом, но и того, что он мог получить в наследство законным путем, хватило бы на всю жизнь, долгую и безбедную. А так, законный наследник вряд ли когда сможет продолжить род, непризнанного бастарда Эрих скоро казнит, а титул и земли, рано или поздно, отойдут Короне (читай, дорогому кузену).

Герцог в сердцах стукнул кулаком по столу. Ну уж нет, Ваше Величество! Конечно, ужасно заманчиво, унаследовав, наконец-то, титул, свести старые счеты… Но плох тот разведчик, у которого из норы есть только один выход. Не зря же люнборгского коллегу герцога называли Старый Лис. Герцог позвонил слуге.

— Вели подавать карету и приготовь парадный костюм. Я еду во дворец.

Из дворца герцог вернулся поздно очень недовольный. Отчитал кучера, накричал на дворецкого, чуть не уволил камердинера… Потом закрылся у себя в кабинете и велел не беспокоить, что бы не случилось. Замок затих в испуганном ожидании, когда хозяин возвращался в таком настроении, жди беды. Герцог, напротив, выпустив пар, снова обрел способность мыслить разумно.

Итак, его подозрения подтвердились. Радует одно: Его Величество оказался не просто мстительным и жадным до чужого добра. Он оказался мстительным и жадным до чужого добра дураком. Никогда, запомните, никогда не стоит надевать артефактов покойного короля, не поинтересовавшись его происхождением. Никогда, слышите, никогда не делайте власть имущим артефактов, которые не сможете сами обойти. Итак, король нацелился на герцогство. Для начала, он очень недоволен провалом операции, приказ о форсировании которой отдал лично, через голову главы Службы Безопасности (пока еще главы). Эта операция, которую так тщательно планировали лучшие умы Службы несколько лет, должна была стать трамплином в карьере молодого и талантливого заместителя. Теперь же приходилось срочно искать ответственного за провал. Причем, дворцовым приживалкам можно рассказывать любые сказки. Но старые кадры Службы прямо сейчас нового главу не примут, слухи внутри организации распространяются молниеносно. А проводить чистку перед началом войны — настолько глупым король Вотана не был. Иначе не стал бы королем.

Интересно — герцог встал и несколько раз прошелся по кабинету из угла в угол. Убийство люнборгского принца, не это ли та ширма, которой попытаются прикрыть первую неудачу? Возможно, возможно… Герцог еще несколько раз прошелся туда-сюда, а потом, решившись, сел за стол и взяв лист самой тонкой, почти прозрачной, бумаги начал писать. Решившись, он не собирался предоставлять ни малейшего шанса ему помешать. Перечитав еще раз написанное, он задумался. В свете последних событий люнборгское посольство наверняка под наблюдением. Непосредственно до Люнборга вестника не добросит даже он — лучший воздушник королевства. До Люнборга — нет. А вот до Фразии…

Ее величесто Ариана, королева Люнборга

Ее Величество проснулась под утро от характерного стука в окно. Так стучат камешки, бросаемые шаловливой рукой кого-нибудь из сыновей. Так стучат птицы, привыкшие в холодную пору получать из приветливо раскрытого окна свою порцию крошек. Так стучат вестники, ночью, обычно, только они так и стучат.