Мачехина дочка (СИ)

Иногда я думала, что быть похожей на наших соседок было бы проще. Хорошо мечтать о героях, сидя в уютной маминой гостиной и завидуя соседке. А когда у тебя этих героев полон дом, ты без слез не можешь взглянуть на их раны. Но тебя все равно посылают обойти их всех, и ты для каждого пытаешься найти какие-то слова, потому что так надо и так правильно… «Я — рыцарская кость. Я должна суметь удержать все поместье» — повторяю я мысленно слова кухарки. Каждый поход в гостевое крыло давался мне с трудом. Папа-барон, видя это, попытался возразить, но тогда с визитом к раненым пошла мама. И нам с ним пришлось сдаться. Рыцари же всячески пытались показать, насколько у них все хорошо. То ли жалели меня, то ли просто стыдились показывать слабость перед молоденькой фройляйн. И Его высочество тоже.

Еще меня смущало, что каждый раз по пути в покои принца мне приходилось проходить через гостиную. Господин Мальте был всегда многословен и говорил как-то странно. Если честно, из всего, что он говорил, я едва понимала половину, хотя его северный выговор и сильно напоминал наш горнборгский говор. К сожалению, в эти дни у меня не было ни времени, ни сил, чтобы переспрашивать его о смысле слов, так что я только вежливо кивала и слушала, дав себе слово уточнить потом непонятное у папы-барона. Он должен знать этот диалект, ведь как-то же он понимал своего товарища. Прорвавшись таким образом через потоки слов и непонятных любезностей, я оказывалась в кабинете принца. Его высочество как-то удачно пошутил, что лучшего стража чем господин Мальте ему не найти. Хотя сломанная нога и помешает тому встретить нападающих оружной рукой, он, по словам принца, и без меча сумеет заговорить их насмерть.

Здесь, наоборот, приходилось следить за каждым своим словом. Как я уже сказала, Его высочество хотя и был неизменно любезен, разница в положении давала о себе знать. Я очень боялась опозорить папу-барона, снова показав себя сущей деревенщиной. И мама, конечно, мне тоже такого никогда не простит. Она и так заставляла меня по часу в день учить этикет, хотя все остальные занятия пока, по понятным причинам, отменились. Вот и сегодня господин Мальте опять пытался пошутить и наговорил кучу комплиментов, так что я совсем не услышала ответа на мой стук. Стоять под дверью с полным подносом посуды было неудобно, поэтому, постучав на всякий случай еще раз, я вошла в покои. Его высочество лежал на кровати и читал. Он казался настолько увлеченным книгой, что даже не заметил моего появления, наверное, именно потому и не ответил на приветствие. И только поставив поднос на прикроватный столик я заметила, что принц не увлекся книгой, а просто уснул с ней в руках, прислонившись щекой к взбитым повыше подушкам.

Я на миг застыла, не зная, что делать дальше. С одной стороны, господин лекарь сказал, что Его высочество ни в коем случае не должен пропускать приемы пищи, так как: «…Магическое истощение очень плохо переносится при истощении физическом». С другой — не должно благородной фройляйн находиться в одной комнате со спящим мужчиной. Почему навещать лежачего больного, когда он бодрствует, — это допустимо, а оказаться в его же комнате, когда он спит — нет, мне так никто и не объяснил. Мама только отмахивалась и требовала учить этикет, а учитель этикета возмущенно закатывала глаза и требовала прекратить задавать глупые вопросы. Так и не определившись, будить или не будить Его высочество, я решила для начала немного повернуть его, чтобы уложить более удобно. Иначе ему грозило проснуться с полностью затекшей шеей и онемевшей рукой (это я знала по своему горькому опыту, так как и сама неоднократно засыпала, допоздна читая запрещенные гувернанткой книги).

Сейчас, прижавшийся щекой к подушке и смешно уткнувшийся носом в книгу, он снова был похож на «господина Рика», с которым мы были почти ровней. Почему-то раньше он, в отличие от остальных рыцарей, не вызывал во мне такой острой жалости, даже сразу после приезда. То ли потому, что я знала о его превосходстве, то ли потому, что у него не было видимых повреждений. А сейчас, глядя на резко похудевшего, осунувшегося молодого человека, мне стало его очень жалко. Светлые волосы на фоне очень бледного лица уже казались не рыжеватыми, а совсем-совсем рыжими. Таким, уснувшим от усталости, он показался мне совсем не величественным, а очень даже обыкновенным. Интересно, подумала я, а если посмотреть на него не обычным взглядом, а «специальным», которому учил меня папа-барон, смогу ли я увидеть магическое истощение? Мне было очень любопытно, как оно выглядит, потому что господин лекарь беспокоился об истощенных магах даже сильнее, чем о рыцарях со сломанными конечностями.