Мачо чужой мечты

– Вот он, – в экстазе повторила Николетта, – милый, замечательный, потрясающий, волшебный…

Я смутился, право, маменька перегибает палку. Конечно, ей хочется продемонстрировать журналистам (а их в комнате человек пять или шесть, сосчитать трудно, люди с фотоаппаратами постоянно перемещаются, отчего мельтешит в глазах), какого отличного сына она сумела воспитать, но столько лестных эпитетов сразу! Это уже слишком.

– Восхитительный, умопомрачительный, элегантный, приносящий удачу и счастье, исцеляющий страждущих, – не останавливалась Николетта.

Я кашлянул и попытался продемонстрировать скромность.

– Вовсе не так уж я хорош, каким предстаю из твоих слов, и совершенно не обладаю экстрасенсорными способностями.

Николетта окинула меня тяжелым взглядом.

– А кто говорит о тебе?

На долю секунды я растерялся и произнес:

– Но ты сейчас…

– Вава, – мгновенно перебила меня Николетта, – эти ботинки не подходят к легкому костюму! Они тупоносые! И цвет! Мерзопакостно!

Я ощутил прилив раздражения. Согласен, меня можно назвать ретроградом, больше всего мне по душе простой, классический костюм. Но я вовсе не чураюсь моды, в моем гардеробе имеются и джинсы, и пуловеры, и футболки. Однако есть вещи, которые я не надену никогда. Допустим, мятые до неприличия шаровары с карманами по бокам и дырками на коленях. Не по вкусу мне и искусственно состаренные куртки такого вида, словно пять их предыдущих владельцев умерли на помойке от глубокой старости, и тишотки с неприличным рисунком не радуют. Я не очень разбираюсь в современных тенденциях прет-а-порте, но при этом не осуждаю никого из мужчин, надевших на себя розовую рубашку со стразами, голубую бейсболку, зеленые брюки и оранжевый шарф. Если человеку хочется выглядеть цирковой обезьяной, не стану ему помехой, сам, однако, ни за какие коврижки не выряжусь клоуном. Но вот ботинки!

Обувь – моя страсть, я могу рассказать о штиблетах все и научить вас правильно выбирать их. Начнем с того, что летнюю пару надо покупать вечером, после шести, а зимнюю, наоборот, в первой половине дня. Ну да сейчас не время раздачи добрых советов. Николетта ничего не смыслит в мужских туфлях! Тупоносые! Это самая последняя тенденция!

– И ремень тошнотный, – выпустила еще одну стрелу маменька. – И вообще, я говорила о НЕМ.

Цепкие лапки Николетты схватили авоську, сплетенную из бисера, она была настолько чудовищна, что у меня заломило виски. Сквозь наплывающую боль я увидел, как маменька вытаскивает злополучный торт. Журналисты засверкали вспышками фотоаппаратов.

– ОН исцеляет всех, – голосом мессии объявила Николетта, – метеорит, посланец внеземной цивилизации.

– Ну-ка, покажи! – прогремело из коридора, и в гостиную вихрем влетела тощая дама, замотанная, несмотря на относительно теплый сентябрь, в горностаевую шубу.

– Деля! – взвизгнула Николетта и быстро сунула окаменелый торт в сумку. – Ты уже здесь! Быстро добралась!

Я втянул голову в плечи. Ну надо же, я не узнал свекровь Николетты, матушку Владимира Ивановича, мою названую бабушку.

Хотя как бы я сумел это сделать? Деля покрасилась в огненно-рыжий цвет, завилась мелким бесом и, похоже, похудела еще на пять килограммов, хотя последнее предположение кажется совершенно безумным: скелет не способен потерять лишний вес.

– Во-первых, здравствуй, Нико, – менторским тоном осадила невестку свекровь.

– Добрый день, – прошипела маменька.

– Очень некрасиво так отвечать, – укорила ее Деля, – добрый день кому? Всем или только мне? О, Ванечка! Здравствуй, мой дружочек, подойди скорей, поцелую тебя.

Я приблизился к даме и приложился к морщинистой ручке, интересно, как отреагирует мама отчима, если я сейчас скажу: «Бабуля, счастлив вас видеть»?

Но я не стану экспериментировать, приберегу сие высказывание на тот момент, если мне захочется мгновенной смерти. Услышит милая дама слово «бабушка» и разом прихлопнет Ивана Павловича как муху, долго мучиться не стану, скончаюсь в одночасье.

– Ну, котик, – нежно пропела Адель, – как наши делишки?

– Огромное спасибо, Деля, – тоном послушного школьника ответил я, – замечательно, сейчас как раз изучаю книгу про йоркширтерьеров, знаешь, это потрясающие собаки!

Бабуля расцвела.

– Мальчик мой! Хочешь погладить Кики?

– Почту за счастье, – покривил я душой.

– Сашка, дрянь, иди сюда скорей, – завопила Деля с такой силой, что один из фотографов уронил камеру.

В комнату заглянула растрепанная девушка.

– Вы меня звали?

– Орала, орала и наконец дооралась! – гаркнула бабуля. – Где Кики?

– Во, – простодушно ответила Саша и протянула хозяйке собачонку самого отвратительного вида.

Лохматое тельце, маленькая головка с торчащими ушками, черные зернышки глаз, ошейник с бриллиантами и омерзительный характер – это Кики. Правда, ко мне собачка по непонятной причине испытывает светлые чувства, зато Николетту она ненавидит всеми фибрами своей йоркширской души. Справедливости ради следует отметить, что маменька испытывает к лохматому чудовищу те же чувства.