Мадам де Маникюр

Они с наслаждением погружаются в забытый старосоветский быт с его обязательными персонажами: хмурыми коридорными, официантками в крахмальных фартуках и кокошниках; строгой медсестрой, проверяющей грибок на ногах перед заходом в бассейн, массовиком-затейником, развлекающим отдыхающих бородатыми хохмами между ужином и отбоем. «Сокольскому здесь точно бы понравилось», проверочно шутит Алексей, и по веселой ответной реакции Людмилы понимает, что ей не больно.

Оба понимают, как важно для их отношений избавиться от тяжелой памяти. Выжечь ее каленым железом, растворить в кислоте, выбить кованым молотом, стереть в порошок. Или вспомнить к месту классическую формулу о том, что человечество, смеясь, расстается со своим прошлым.

Полуянов решает, что пришло время смешных сплетен. И, прогуливая Людмилу перед сном, рассказывает, как вкладчики пытались разрулить кризис. Один пошел к силовикам: найти банкира, принять, надавить. Если надо, возбудиться. Если очень надо, упечь. Другой отправился к пограничникам: перекрыть границы, чтоб не смылся из страны даже через подземный ход. Третий обратился в коллекторное агентство: отследить, по каким каналам ушли деньги, и организовать их возвращение. Четвертый уповал на бандитов: каким угодно утюгом-паяльником заставить злодея вернуть бабло. Обсудили все возможности – от космической разведки до экстрасенсов.

И пролетели по всем позициям. Силовики объяснили, что такие вещи быстро не делаются, не те времена, приходится соблюдать процедуры. Погранцы вяло пообещали, но предупредили, что субъект может свалить через Белоруссию, а тут они помочь не сумеют. Коллектор вцепился двумя руками, попросил назвать конкретную сумму потерь, чего делать не хотелось, но пришлось; сумма впечатлила. Интереснее всех отреагировали бандиты: честно сказали, что такой заказ к ним уже поступил, и они позвонят, если что.

А вскоре в рядах мстителей возник раскол. Привилегированные клиенты стали косо и как-то недобро поглядывать друг на друга. Это было неизбежно, – нельзя ровным строем, распевая марши, идти отвоевывать бабки. Вернее, можно, но до определенной черты. А дальше – каждому нужно забрать свое кровное, тогда товарищи по оружию становятся противниками. И остается, приглядываясь к тем, кто вместе с тобой вляпался в скверную историю, втайне утешаться, что некоторые потеряли больше, чем ты.

Алексей рассказывает, пародируя заговорщиков и кривляясь, наподобие массовика-затейника. Людмила плачет от смеха, прикладывает к глазам насквозь мокрый платок. Драма превращается в фарс.

Они возвращаются с прогулки, проходят мимо бдительной коридорной к своим номерам, прощаются, смотрят друг на друга, в глазах вопрос, и.

Что «и», что «и»? Если бы мы с вами снимали фильм, то встык к этому кадру непременно шла бы постельная сцена. Да вы ее видели в кино множество раз: герой и героиня в состоянии сексуального исступления вваливаются в квартиру и, не успев закрыть за собой дверь, бросаются друг на друга. Он рвет на ней платье и белье, она стягивает с него пиджак. И вот уже их тела перекатываются друг через друга на полу возле кровати, а лучше прямо в коридоре, и мужчина даже не задумывается о том, что нежная женская попа экстатически бьется не об ортопедический матрас, а о паркетную доску или, что еще брутальнее, о керамическую плитку.

Но у нас не кино, а проза жизни. Или жизнь в прозе. Поэтому давайте пофилософствуем, поумничаем. Конечно, можно на первом же свидании крепко поддать и сходу согрешить, и ты, читатель, независимо от пола и возраста, это делал и знаешь, что редко, но все же бывает, когда скорострельный неряшливый блуд (нет повести печальнее на свете, чем повесть о минете в туалете) нежданно для обеих сторон становится началом красивого, долгого чувства.

А бывают ситуации, когда что-то подсказывает тебе: не форсируй, не суетись, будь чутким и наблюдательным; вполне вероятно, этот человек окажется важным в твоей жизни. Но! Можно привыкать друг к другу, учиться не замечать мешающие детали, готовить себя к тому моменту, когда близость случится не спонтанно, а по внутреннему сигналу: вот сейчас пора. Однако, тут таится засада: стоит слегка затянуть дело, и физическое влечение незаметно преобразуется в товарищество, в дружеское расположение, и подглядывание за вырез платья утратит эротический смысл.

Но стоп. Право, автор становится смешон: стремится продемонстрировать вам глубокое понимание психологии интима, как будто вы без него всего этого не знаете. Впредь буду осмотрительнее.

Короче, Полуянов и Миладинова ведут себя чрезвычайно осторожно, боятся спугнуть судьбу. А она, то ли потешаясь над ними, то ли проводя их через совместные испытания, расставляет все новые силки.

Каждый год в день рождения генерала Лиманова Людмила отправляется на Троекуровское кладбище. Приезжает пораньше, чтобы не встретить знакомых, идет к генеральской аллее, кладет цветы, касается могильного камня, утирает слезы и уезжает. На этот раз Алексей едет вместе с ней. Цветы, камень, слезы, – и вдруг окрик: