Мадам Гали -2. Операция «Посейдон»

Из того же самого телефона-автомата, по которому вчера «сдала» Бутмана, Гали позвонила Хмельницкому.

– Привет любимому художнику, – весело произнесла она, пытаясь унять нервную дрожь.

– Ты где, прелестное дитя? – обрадовался подвыпивший Хмельницкий. Гали слышала звон стекла.

– Не на твоем застолье, – съязвила она, – ты опять изменяешь мне? «Что я говорю, – с ужасом подумала она. – Но почему его рядом нет?»

– Тебе невозможно изменить, – ответил он, – ты знаешь это не хуже, чем я. Приезжай, увидишь. Мы начали вчера, а сегодня так… по инерции… Я продал кое-какие картинки.

– Моим телом торгуешь, – рассмеялась она, снова понимая, что говорит не то, как будто это произносит за нее другая женщина, дерзкая и вульгарная.

– Ну что ты, Гали, – протрезвевшим голосом ответил «Шляхтич», – ему нет цены…

– В этом мире всему есть цена – и тебе, и мне. И каждый собой торгует, боясь продешевить.

– Ты это о чем?

– Да так, просто вдруг все стало ясно…

Она сейчас же позвонила Мишелю Готье. Два раза неправильно набирала номер и тряслась от непонятного страха. Дважды порывалась поймать такси и поехать на Поварскую, к «Шляхтичу». Но потом все-таки справилась. Мишель ответил. Хмельницкий проиграл.

А через неделю «Шляхтич» принялся искать ее по всей Москве.

Весть об аресте Бутмана быстро распространилась по Суриковскому училищу.

Об этом говорили вполголоса, как в доме покойника. Хмельницкий испугался за Гали. А узнав, когда именно был арестован коллекционер, Хмельницкий задергался. Гали звонила ему именно в тот день, правда была какой-то дерзкой и злой. Что произошло тогда? Откуда она звонила? Кажется, из телефона-автомата.

Никто из девчонок, знавших Гали, не мог сказать ничего определенного. Наконец, он узнал номер ее домашнего телефона. Позвонил, ответил ему какой-то пьяный мужик, который для начала послал Хмельницкого подальше.

– Мужик, я тебе бутылку поставлю, – кричал в трубку Игорь, – если ты мне скажешь, где Галина.

– Да она здесь давно не живет, – ответил подобревший мужик. – Ты заходи, сам убедишься. Сейчас я мамку позову.

– Алло, – через минуту он услышал голос, по тембру отдаленно напоминающий голосок Гали. – Кто ее спрашивает?

– Ее друг, меня зовут Игорь Хмельницкий.

– Очень приятно, – ответила женщина. – А что вы хотите?

– Мне очень нужно ее увидеть, немедленно.

– Это вряд ли возможно. Простите, Игорь, а вы… кто?

– Будущий муж, – не задумываясь, ответил Игорь, – если вы, конечно, не против.

– Это меняет дело, – без всякой иронии ответила мать. – Но разговор не телефонный. Запишите адрес.

Игорь вихрем примчался в «моссельпромовский дом», нашел квартиру.

Хмельницкому показалось, что он уже все знает…

– Здравствуйте, Софья Григорьевна, – с печальной миной на лице произнес он, как только открылась дверь.

– Проходите, – предложила женщина, нисколько не похожая на Гали, вот разве что глаза у нее были, как у дочери, миндалевидные, чудесного зеленого цвета.

В комнате было чисто и уютно. Он бегло окинул взглядом это тесное пространство, пытаясь обнаружить хоть какой-то присутствие Гали, но это были напрасные усилия.

– Галя куда-то пропала, – тревожно сказал он. – Она ведь ходила к нам в «Суриковку» на лекции довольно часто. А потом исчезла.

– Вы – жених? – удивившись, спросила мать. – Так это я у вас должна спросить, где она… Садитесь, я вас чем-нибудь угощу… Как вы думаете, Гали во что-то влипла?

Игорь поразился тону, каким это было сказано.

– Нет, – ответил он, – это исключено.

– Вы так уверены? – произнесла мать. – Она давно не живет дома. Что случилось? Вы меня не обманываете?

– Она жила у меня, – улыбнулся Игорь, – в мастерской. Это не очень далеко, на Поварской улице. Такой двухэтажный особняк.

– Мастерская? – спросила Софья Григорьевна. – Вы – художник?

– Ну да, – небрежно кивнул он.

– Но вы же еще студент, как я понимаю. И уже мастерская…

– Да это не имеет значения, – усмехнулся Игорь. – Во-первых, я в будущем году закончу учиться, а во-вторых – мои картины неплохо продаются.

– Что ж, это, действительно, очень хорошо.

Игорь смутился. С таким признанием своего таланта он еще не сталкивался. Ведь, в сущности, это было мнение Гали.

– Мне вас очень жаль, – внезапно произнесла Софья Григорьевна. – Странно говорить такие вещи о своей дочери, но что я могу сказать еще? Забудьте о ней. Я понимаю, что вы предложили ей руку и сердце. Но это, Игорь, не по адресу. Ей не нужно ни то, ни другое.

– Вы ее плохо знаете, – вспылил Игорь, но тут же осекся.

– Да о чем вы говорите! Ведь на нее стали засматриваться мужчины, когда она была еще ребенком…

– Зачем вы мне это говорите? – спросил Игорь. – А я кто? Ну, посмотрите, какой же я мальчик?

– Возраст, Игорь. Как говорил Антон Чехов, рано женятся только мужики. У нее был такой же, как вы, сын знаменитого генерала. Простите, что я сравниваю…

– Он был здесь, и так же, как я, разговаривал с вами?

– Нет, – улыбнулась она, – я даже не видела его. Но я помню ту Галю.

– Я услышал много интересного.

– А зачем вы сюда пришли? – удивленно подняла брови мать. – Просто так? Узнать, где она? Отвечаю – понятия не имею. Она говорила мне, что скоро выйдет замуж. Но, насколько я понимаю, в роли жениха фигурировали отнюдь не вы.

– Это было давно, – отмахнулся Игорь. – Мало ли, что она когда-то говорила вам… Простите, что я приехал к вам. Не следовало этого делать…