Мадам Гали -2. Операция «Посейдон»

Каждый из нас в этой жизни обречен в чем-то добиться успеха. Один прекрасно вырезает снежинки из бумажных салфеток. Другой выводит новый сорт орхидей. Третий открывает новые галактики. Кнут Скоглунд не принадлежал ни к первым, ни ко вторым, ни к третьим.

Природа наделила его внешней привлекательностью щедро, но не избыточно: ровно настолько, чтобы Кнут нравился женщинам, но при этом и на мужчин производил достаточно благоприятное впечатление. Создатель подарил ему талант. Несколько минут Он размышлял, какими бы способностями его наделить: «искусство… литература…. Нет, все это расшатывает нервы и приводит в дурные компании. Пусть лучше станет ученым!».

В 18 лет он отправился совершенствовать образование в Университет Осло, избрав океанологию и физику. По своему обыкновению, Кнут с первого семестра начал делать быстрые успехи. Декан факультета, на котором учился Скоглунд, быстро заметил и оценил яркий талант. Старый профессор легко убедил Кнута, что в эпоху противостояния сверхдержав победителя определит не количество солдат и талант генералов, а развитие нанотехнологий на базе фундаментальных наук. Что ученые становятся – да уже и стали – главными людьми в обществе, солью земли. Что грех зарывать, вернее, топить в соленой воде фьордов талант ученого, который принесет ему денег больше, чем семейный рыболовецкий бизнес. И эти доходы будут поданы в блестящей оболочке социального престижа: он будет не какой-нибудь мелкий буржуа, а жрец науки…. Вернувшись домой на рождественские каникулы, Кнут воспроизвел перед отцом речь Учителя. На стареющего Кристиана выступление произвело нужное впечатление. А вот имя «великого ученого» так украсит семейную историю! Ради этого он готов был оплачивать дальнейшее обучение сына. Тем более, что артель работает, как хорошо отлаженный механизм, с которым справится и толковый управляющий.

Дальнейшие годы Кнут, по своему обыкновению, никого не огорчал, но и не удивлял. Он выпустил монографию, встреченную благосклонно, но фурора не произведшую.

Занимался преподавательской деятельностью – без провалов, но и без высоких взлетов. К тридцати годам окончательно оформилась отличительная черта Кнута: он всегда добивался своего, хотя на это у него уходило иногда слишком много времени.

В его рабочем кабинете на столе в рамочке под стеклом красовался портрет Авраама Линкольна и его знаменитое высказывание: «Я иду очень медленно, но зато никогда не двигаюсь назад». По окончании университета Кнут Скоглунд корпел над второй монографией, успешно защитил диссертацию, и его имя стало известно в университетских кругах.

Его будущая жена Гедда Хельсинг была одной из популярных студенток университета. Правда, известность она приобрела в студенческих клубах и на вечеринках. Гедда была дочерью состоятельных людей. Она подрабатывала как модель в одном из ведущих агентств. Все гонорары отдавала в фонд радикальной феминистской организации, на митингах которой стояла в первых рядах… Гедда Хельсинг была самой общительной, веселой и жизнерадостной студенткой в университете. Стоя за кафедрой, молодой преподаватель не мог отвести глаз от яркой и пышущей здоровьем платиновой блондинки. Иногда их глаза встречались: ее взгляд светло-голубых глаз, лучащийся из-под длинной челки, ослеплял Кнута. Эта хрупкая, удивительно грациозная девушка несколько месяцев демонстрировала к нему снисходительно-презрительное отношение, но однажды, под Рождество…

В тот промозглый и холодный вечер Кнут наслаждался бренди в приятном обществе самого себя. Рождественская неделя шла к концу, и все уже устали от шумных карнавалов, чинных семейных праздников и безалаберных пирушек. Стук в дверь не обрадовал Скоглунда: ему необходимо было закончить статью. Только он выкроил для этого время, привел себя в почти рабочие состояние, кого-то принесла нелегкая… На пороге стояла Гедда.

– Гер Скоглунд, у меня для вас рождественский подарок, – войдя, она бросила дорогое норковое манто на стул с такой небрежностью, будто это были лохмотья, выброшенные старьевщиком. Не дослушав его дежурных приветствий, Гедда с шокирующей легкостью объяснила цель своего визита:

– Я пришла, чтобы переспать с тобой. Если ты не против, конечно, – произнесла она, оценивающе рассматривая его жилище. Кнут ошарашенно молчал. Гедда подошла к нему и положила руки ему на бедра.

– Когда Вы, герр профессор, читаете лекцию, а сами раздеваете меня глазами, я… я вся становлюсь мокрая. Вот и сейчас, чувствуешь? – Она осторожно взяла его руку и мягко прижала к низу своего живота.

Какая-то неведомая сила оторвала Кнута от пола, и он медленно поплыл вверх, к потолку, совершенно не чувствуя веса своего тела. Пространство вокруг него вдруг сузилось и превратилось в огромные, невероятно красивые глаза Гедды, в которые здесь и сейчас он тихо вплывал…